"Павел Амнуэль. Бремя пророка" - читать интересную книгу автора

труднее давалась жизнь на два дома. Я больше не могу, профессор. Я не
спрашиваю вашего совета, что мне делать. Я знаю что. Я в любом случае
вернусь домой. Иначе не выдержу и сама окажусь в психушке. Но... Конечно, я
буду говорить с Максом. Я постараюсь быть... в общем, постараюсь.
- Он вас любит? Я имею в виду - новый Макс? Инстинкт любви, вы
сказали...
- Я... не знаю. Мне кажется... или хочется думать, что это все та же
романтическая влюбленность. Он не вспомнил наших отношений, конечно, но
ощущение... Не думаю, что это любовь.
- Надеетесь, что не любовь - так точнее?
- Да...
- Но все-таки боитесь, что ваше объяснение... ваше второе
предательство, скажем так, вы это слово произносите мысленно, не
отрицайте... оно может вызвать стресс, который приведет к вторичной потере
памяти. Так?
Надя долго молчала, разглядывая кончики своих пальцев.
- Так, - сказала она. - Если это случится второй раз, я не переживу.
Ройфе встал. Поднимался он тяжело, будто был привязан к креслу
невидимыми веревками, эластичными, натянувшимися, когда профессор привстал,
и швырнувшими его обратно, на сидение. Ройфе тяжко вздохнул и второй раз
поднялся так резко, что невидимые эластичные веревки, видимо, не выдержали и
разорвались, и профессора бросило вперед, как из пращи, он пробежал мелкими
шагами полкомнаты и остановился, ухватившись рукой за высокий столб торшера,
стоявшего у журнального столика. Надя тоже встала, она не знала, что делать,
ей было немного смешно, Ройфе выглядел, как резиновый мячик, брошенный
неловкой рукой ребенка, но и страшновато ей было тоже, потому что
показалось, будто сейчас профессор упадет и непременно что-нибудь себе
сломает, старческие кости хрупкие, нельзя же так...
- Сидите, сидите, - замахал рукой Ройфе. - Сядьте, милая, и послушайте.
Надя опустилась в кресло, и ей почему-то показалось сейчас, что кресло
засосало ее, как трясина: вот погрузилась спина, вот плечи, сейчас исчезнут
руки, если она немедленно не вытянет их или не поднимет над головой... так
она и сделала, вызвав недоуменную реакцию Ройфе.
- Вам неудобно? - спросил он. - Хотите - пересядьте на стул.
- Ничего, спасибо, - пробормотала Надя: вроде бы отпустило, кресло не
пожелало ее всасывать и теперь нежно удерживало на поверхности, удобно
подставив бока.
Профессор оставил в покое торшер и вернулся к Наде, встал перед ней,
стараясь держаться прямо, но получалось у него плохо, совсем старик,
подумала она, сколько ему на самом деле, я слышала, что под восемьдесят, но,
похоже, больше, не надо было приходить, может, когда-то он действительно был
лучшим в мире, но сейчас, кажется, это время миновало...
- Вот что я вам скажу, милая, - продолжал Ройфе грустным голосом. - Я
внимательно изучил не только анамнез и файлы профессора Савериной. Когда
пришел к определенным выводам, то прочитал и публикации Дегтярева, не только
последние, но и предыдущие, до того дня, когда он потерял память. Понимаете,
милая... Не люблю такие вещи говорить, но в данном случае и не сказать
нельзя, поскольку вам и Максиму нужно принимать решение, и вы должны иметь
полную информацию. У Максима никогда не было никаких психических отклонений.
Он здоров. Медикаментозное лечение, которому его подвергали... не скажу, что