"Павел Амнуэль, Роман Леонидов. Только один старт" - читать интересную книгу автора

звездам...
Впоследствии я не раз совершал "побеги" и однажды попал в Елисейск. В мое
время это был небольшой город с единственным научным центром - Институтом
подземного земледелия. Я убеждал себя, что попал в Елисейск случайно, но,
конечно, это было не так - ведь здесь жила Вера.
Я познакомился с Верой Либединской сто двадцать лет назад. Вера была
биологом - работала в институте подземного земледелия, и теперь комендант
института Нарыков вел меня по оранжереям, давал объяснения.
- Исследовательские работы приостановлены, но климатрон работает. Так что
я здесь один, как подземный дух... Вас интересуют архивы Либединской? Они
сохранились - конечно, не полностью...
Мне была странна мысль, что от Веры осталось всего несколько пыльных
папок, - хотя мог ли я ожидать большего? Сто двадцать лет. Я не стремился
узнать, что стало с Верой после моего отлета. Убеждал себя, что не должен
этого знать. Ведь, в сущности, само мое знакомство с Верой было нарушением
предполетных наставлений. Меня готовили к скачку во времени, убеждали, что
моя личная жизнь - в двадцать втором веке, а двадцать первый не больше, чем
стартовая площадка. В этом была логика - но всегда ли удается следовать
инструкциям?..
Нарыков вызвал меня из оранжереи, и мы оказались в... тропиках. Стоял
гниловатый запах девственного леса. Мы шли по тропинке между карликовыми
деревьями и, в конце концов, попали в склад. Нарыков вручил мне несколько
папок с рукописями и пожелтевшими стереоснимками. На одной из папок я
прочитал: "Влияние солнечных вспышек на клеточную активность
южноамериканской гевеи. Лаборатория Либединской В. П. Год 2027. Папка 24-А".
- Это все, - подтвердил Нарыков.
Солнечные вспышки. Должно быть, Вера занялась ими уже после моего отлета.
Она никогда не рассказывала мне, что интересуется Солнцем. Я листал страницы
и не столько искал смысл, сколько думал о том, что вот эти строки Вера
писала вечером, при боковом свете. Буквы теснились, я чувствовал, что Вера
устала, я думал ее мыслями, я вернулся назад - в двадцать первый век.
Между страницами лежал пакет. В нем были фотограммы солнечных вспышек -
данные солнечной лаборатории "Икар", присланные Вере астрофизиком
Вершининым. Это были цветные, по тем временам превосходные снимки вспышечных
выбросов сжатого газа, выбрасываемого из Солнца со сверхзвуковой скоростью.
На фотограммах были выбросы геометрически точной формы - два ослепительно
белых луча тянулись в пространство и исчезали после выхода из хромосферы...
Вечером я связался с Добровым. Хотел сказать ему многое, потому что
воспоминания о Вере неожиданно навели меня на ту единственную мысль, которую
я искал все время. Но я сказал только:
- Митя, свяжись с Астросоветом. Нужно узнать, что представляют собой
солнечные вспышки. Снимки я высылаю. И еще: в Институте космонавтики должны
быть данные об "Икаре" - в мое время была такая лаборатория.
Рано утром Добров и социолог Лукас вызвали меня к голоскопу. Митя начал
говорить так быстро, что я с трудом понимал его:
- История снимков неясна: их нет в архивах Астросовета. Сам же "Икар"
погиб во время солнечной бури - Вершинин работал на опасном расстоянии от
Солнца.
- В две тысячи двадцать восьмом году, - уточнил Лукас. - Через три года
после вашего отлета, Юлий Александрович. В Институте космонавтики должны