"Петроний Аматуни. Если бы заговорил сфинкс..." - читать интересную книгу автора

длинной белой одежде вельможи с богатой расписной лентой на лбу, он сразу
признал в нем Сепа и замер, не зная, как поступить.
Тот остро и зло глянул на скромного смотрителя пирамиды, скинул с
плеч накидку, под которой был только роскошный набедренник, и ни с того ни
с сего набросился на Нефр-ка. Оба покатились по земле, яростно колотя друг
друга.
Изловчившись, противник удержал Нефр-ка на спине и набил ему полный
рот песку. Почувствовав в правом боку острый укол, Нефр-ка застонал и на
короткое время потерял сознание.
Когда она пришел в себя и огляделся, склон холма у края города, где
случилась эта стремительная схватка по-прежнему был пуст. Рана в боку
кровоточила, но, судя по первому впечатлению, казалась неопасной, и
Нефр-ка, пошатываясь и время от времени отдыхая, доплелся до дома.
- Сенеб, отец, - весело встретил его Кар, но, почуяв неладное,
кинулся к старику. - Ранен ты, отец, ране? Кто? Где?
Нефр-ка молчал, тяжело дыша от боли.
Кар и Акка обмыли рану и сделали луковую повязку, подавив для этого в
миске целую головку. Вначале рану сильно пекло, Ии Нефр-ка морщился и
стонал, но, когда боль и жжение улеглись, он облегченно вздохнул, глянул
на сына и отчетливо сказал:
- Сеп!



10

Африканское утро так же коротко, как и вечер. Большущее солнце резво
выкатывается на небо, прогоняя мрак, будто сдергивая черный полог, и
начинает припекать.
Но земля еще не отогрелась, и воздух слегка пронизан прохладой.
Мериптах хотел сразу окунуться в воды Хапи, но, вспомнив вчерашний
подарок гостеприимного хозяина, снял ожерелье. На тонкую волосяную нить
нанизаны крупные, глянцево-черные семена эбенового дерева, перемежающиеся
кусочками пахучего лотоса. В нижней части ожерелья - яйцеобразный, с
плотной зеленой кожурой, плод пальмы дум. Изящное, типично негритянское
изделие Юга.
Бережно положив ожерелье на камень, Мериптах прыгнул в воду. Да, Хапи
здесь много теплее, чем в дельте, на севере. Или утренний воздух
прохладнее. Или то и другое вместе.
Немудреный завтрак, И Мериптах снова в пути. На этот раз в весельной,
трехпарной лодке. Покинув Йэб, они направились на юг, обогнули островки
Салуга и Сехель и вскоре свернули в широкий и глубокий канал. Он вел на
восток, в центр знаменитых каменоломен.
Северный берег потемнел и стал повышаться, каменисто взбираясь к
небу. От резкой смены дневной жары и ночного холода и от времени скалы
покрылись коричнево-черной корочкой, красиво и впечатляюще выделяясь на
фоне золотистого песка, ручейками огибающего камни и гонимого ветром то в
одну, то в другую сторону. Точь-в-точь как невдалеке отсюда воды Хапи
пробираются сквозь первые пороги.
Сойдя на берег, Мериптах стал взбираться наверх - туда, где виднелись