"Жоржи Амаду. Свет в туннеле (Подполье свободы, ч.2) ("Каменная стена" #1) " - читать интересную книгу автора

- Ничего об этом не знаю, никогда не слыхал. А если бы и знал, все
равно ничего не сказал бы.
Вперемежку с угрозами и побоями Баррос сулил им всем деньги, свободу,
возвращение учителя на свою должность в школе, работу для железнодорожника.
Учитель вспоминал фотографию Престеса на стене своей комнаты, вспоминал
слова Гонсало: "Мы должны носить его у себя в сердце" - и стонами и воплями
протестовал против пыток; он совершенно терял голову, когда Баррос
принимался поносить Престеса. Что касается железнодорожника, то казалось,
будто он создан из гранита: все переносил в молчании, которое больше чем
раздражало Барроса, - оно возбуждало в нем ненависть, как и вся эта
нетерпимая для него "коммунистическая гордыня".
Когда Баррос услышал плач ребенка, которого несли сюда по коридору, он
улыбнулся. Маленький португалец закусил окровавленные губы, хотя у него во
рту почти не осталось зубов. Его тело - сплошная рана. У него выщипаны все
волоски пробивающихся усиков, ему загоняли под ногти иголки и кончили тем,
что вырвали ногти щипцами. На его глазах истязали Зе-Педро, Карлоса,
Маскареньяса, затем принялись за Жозефу. Тогда Рамиро зажмурил глаза, чтобы
больше не видеть. Баррос дал ему пощечину.
- Открой глаза, щенок, а не то я тебе их выколю!..
Баррос увидел, как португалец напряг изо всех своих сил мускулы,
пытаясь разорвать связывавшие его веревки, и предложил ему:
- Признайся, и я прикажу прекратить...
Рамиро закричал, обращаясь к Барросу, но главным образом к самому себе:
- Я коммунист, а коммунист никогда не предает!..
И он вновь, напрягая мускулы, пытается разорвать веревки, но только
растравляет раны на руках. А Маскареньяс говорит:
- Если тронут ребенка, клянусь, когда-нибудь я убью тебя, мерзавец!
В одну из ночей после пыток Баррос посадил Маскареньяса в авто. Другая
машина, наполненная полицейскими, сопровождала их. Они поехали за город.
Маскареньяс, сидя рядом с инспектором, жадно вдыхал вольный воздух ночи.
Баррос говорил о тысяче разных вещей: обо всем, что напоминало свободную
жизнь, что способно было прельстить человека, полного сил и здоровья. Он
говорил о доме, жене, детях Маскареньяса. О возможности счастливой жизни,
которую он предоставит Маскареньясу, если тот признается. Больше не было бы
скудной оплаты на фабрике, тяжелой работы, трудностей с питанием семьи, с
квартирной платой. Вместо этого - большое жалованье, легкая работа в
полиции, хорошая квартира, сытное питание, школа для малышей. Баррос
показывал ему на Сан-Пауло, по которому они проезжали, - ярко освещенный,
шумный, полный соблазнов и приманок. Маскареньяс не отвечал, словно его
занимал лишь свежий ночной воздух, возможность вдыхать его полной грудью.
На полдороге в направлении Санто-Амаро машины остановились. Полицейские
выволокли Маскареньяса из авто, подвели к пруду. Место было тихое и
пустынное. Над ними - ясное и далекое небо, усыпанное бесчисленными
звездами. Баррос сказал:
- Сеньор Маскареньяс, ваш час настал. Или вы сейчас заговорите, или мы
вас ликвидируем. А труп ваш бросим в пруд на съеденье рыбам.
Маскареньяс смотрел на небо, на звезды, на синеватые воды пруда. Он
любил природу. Любил наблюдать, как над полями занималась утренняя заря. И
когда случайно у него выпадал свободный день, он проводил его где-нибудь в
лесу, под сенью деревьев. Он всегда говорил своим товарищам - если речь