"Жоржи Амаду. Свет в туннеле (Подполье свободы, ч.2) ("Каменная стена" #1) " - читать интересную книгу автора

заходила о том, как они будут жить после победы революции, - что ему
хотелось бы такой работы, которая позволила бы жить за городом, переселиться
на лоно природы. Это хорошо, что его убьют здесь, а не на полицейском дворе,
со всех сторон окруженном стенами. Здесь он мог видеть ночное небо, отблеск
звезд на воде, вдыхать свежий воздух ночи.
Ему велели раздеться. Полицейские вытащили револьверы. Он ощутил на
обнаженном теле нежную ласку ночного ветерка. Баррос встал в воинственную
позу, готовясь командовать. Полицейские взвели курки. Маскареньяс уже
готовился прокричать свое последнее "ура!" в честь партии и товарища
Престеса, когда вдруг прогремел полный ярости голос инспектора:
- Ты думаешь, бандит, что так и не заговоришь? Думаешь, мы так и
оставим тебя с закрытым ртом? Нет, прежде чем убить, я тебе раскрою рот...
Полицейские набросились на него, избивая рукоятками револьверов. Но
теперь он знал уже, что его не убьют: они хотели только испытать, не удастся
ли испугать его угрозой немедленной казни. Таким способом Барросу уже
удалось однажды заставить заговорить одного студента.
Когда Маскареньяса били на берегу пруда, у него блеснула мысль -
вырваться из рук своих палачей, броситься в воду и утонуть. Лучше умереть
сразу, чем медленно умирать от полицейских зверств. Но разве он имел право
самовольно распоряжаться собственной жизнью? Пытки не могут продолжаться
вечно, и если даже его осудят, все равно настанет день, когда он выйдет из
тюрьмы и снова займет свое место в рядах партии, вернется к борьбе.
Его жизнь ему не принадлежала; его долг - бороться до конца. Он отвел
глаза от синеватой воды, где отражались звезды.
Его привезли обратно и на следующую ночь начали применять к нему, к
Зе-Педро и к Карлосу "научные методы пыток", как называл их Баррос: уколы и
впрыскивания, возбуждающие нервную систему (их производил доктор Понтес),
шок электричеством, обычно применяемый в психиатрических больницах, - все
это в расчете на то, что, когда заключенные начнут бредить, Барросу удастся
вырвать у них слова признания. Но хуже всего этого было зрелище пыток,
применяемых к другим товарищам, бесчеловечное, дикое обращение с Жозефой.
Во сне плачет ребенок, все громче. Баррос улыбается людям, стоящим
вдоль стены: учителю, который не в состоянии совладать со своими нервами и
беспрерывно дрожит; железнодорожнику - мускулы его напряжены, лицо мрачно
застыло и от него веет ненавистью; молодому португальцу, тщетно пытающемуся
разорвать связывающие его веревки, - он весь устремлен вперед, словно
собирается броситься на инспектора; Маскареньясу, тревожно насторожившемуся
при звуках детского плача и, быть может, вспомнившему своих детей. Один из
них непременно заговорит, если бы даже ему, Барросу, пришлось для этого
изуродовать ребенка Зе-Педро. Улыбка на лице Барроса расплывается все шире:
теперь они увидят, кто сильнее - он или они, коммунисты. Плач ребенка звучит
на пороге комнаты, где дышать тяжело, как в глубине длинного и темного
туннеля.

12

В дверях появляется Перейринья, неся ребенка, как носят свертки: он
обхватил его рукой поперек животика так, что детские ручки и ножки
болтаются. Личико маленького мулата покраснело от слез.
На всю комнату слышен крик Жозефы - вопль отчаяния: