"Жоржи Амаду. Чистая правда о сомнительных приключениях капитана дальнего плавания Васко Москозо де Араган (Повесть, Старые моряки #2)" - читать интересную книгу автора

буссоль, анемометр, секстант, гигрометр, а также большая черная
подзорная труба (город Салвадор был виден в нее совсем близко), параллель
- прокладывать курсы - и замечательная коллекция трубок, вызывавшая
всеобщее восхищение. И наконец судовые часы, именовавшиеся хронометром.
На стенах мореходные карты, карты океанов, заливов и бухт, затерянных
островов. На столике на колесиках, в котором капитан держал бокалы и
бутылки с вином, в стеклянном ящике модель пакетбота, "гиганта морей,
моего незабвенного "Бенедикта", - последнего судна, на котором плавал
капитан. Повсюду стояли и висели увеличенные фотографии других кораблей
различного размера и разных стран; все в рамках, некоторые цветные. В
каждом из этих судов была частичка жизни капитана Васко Москозо де Араган,
и он вспоминал связанные с ними истории, случаи, минуты счастья и долгие
одинокие ночи.
И наконец - телескоп. Он произвел сенсацию, когда был собран и труба
оказалась устремленной прямо в небо. "Увеличивает размер Луны в
восемьдесят раз", - объявил Зекинья Курвело, который все больше осваивался
с инструментами, с фотографиями кораблей в рамках и с самим капитаном.
В этот лунный вечер они совсем забыли, что утром хоронили Донинью
Барату. Всем хотелось посмотреть в телескоп, разгадать тайны мироздания,
увидеть Луну и горы на ней, найти звезды, про которые когда-то давно учили
в школе. И все старались отыскать Южный Крест.
Мало-помалу жители Перипери привыкли бывать в доме капитана, смотреть в
телескоп и слушать рассказы хозяина. Капитан с помощью мулатки Балбины
готовил прекрасный грог по рецепту, полученному от одного старого морского
волка в Гонконге. То был целый обряд, длившийся не менее получаса. Грели в
чайнике воду, жгли сахар на маленькой сковородке; Очищали апельсин и мелко
крошили цедру. Капитан брал толстые голубые стаканы (тяжелые - чтобы не
падали во время качки) и клал, в каждый из них немцого жженого сахару,
затем наливал воды, немного португальского коньяку и добавлял апельсиновую
корку.
Вначале лишь Адриано Meйpa да Эмилио Фагундес - ну и, конечно, Зекинья
Курвело - отважились пробовать этот странный напиток. Они убеждали всех,
что он вкусный, некрепкий и, как уверял Зекинья, может даже служить
лекарством. Постепенно и остальные решились, сначала они только
пригубливали, потом стали находить в гроге удовольствие, и кончилось тем,
что в один прекрасный день старый Жозе Пауло Проныра, известный
трезвенник, никогда не притрагивавшийся к вину, пожелал тоже отведать
диковинки и с тех пор пил ежедневно.
Усевшись на обитые клеенкой стулья, старики смаковали душистый напиток
и спохватывались только в девять, а иногда и в половине десятого вечера.
Продолжение очередного рассказа переносилось на следующий день -
назначалась встреча на станции или на площади.
Прошло немного времени, и капитан стал самым значительным и популярным
лицом в Перипери. Его слава распространилась и на другие предместья. Все
хвалили его воспитанность, его манеры, его сердечность и простоту. Такой
выдающийся человек, и так добр - и с богатыми и с бедняками, - совсем не
зазнается.
Однажды, хмурым вечером, когда небо грозило дождем, Руй Пессоа, бывший
чиновник налоговой конторы, не сдержал любопытства и спросил капитана,
почему тот оставил службу в сравнительно молодых летах - ведь ему нет еще