"Генрих Альтов. Создан для бури" - читать интересную книгу автора

после удара, и промолчал.
- Так вы следите за расчетом? Значит, человек плотно позавтракал.
Тысяча калорий. Четыреста двадцать семь тысяч килограммометров. Выдай
организм эту энергию за секунду, получилась бы мощность... да, почти в
шесть тысяч лошадиных сил. Здорово, а? Пусть не за секунду, за час. Все
равно неплохо: полторы лошадиные силы. Час можно летать, не так ли? Потом
снова позавтракать и снова летать... На деле все, к сожалению, иначе.
Он быстро выводил прутиком цифры. Картина и в самом деле получалась не
слишком блестящая, разве что коэффициент полезного действия был хорош -
свыше пятидесяти процентов.
Впервые я видел Михаила Семеновича таким оживленным. Исчезла его
обычная медлительность, движения стали быстрыми и точными, даже говорил он
как-то по-другому - уверенно, азартно.
- Видите, половина энергии уходит на обогрев организма. А вторая
половина используется постепенно: такая уж человек машина, не поддается
резкому форсированию.
Это было не совсем справедливо - двигатели форсируются еще хуже.
Каплинский отмахнулся:
- Э, с двигателей другой спрос: они не едят булок с маслом. Но вернемся
к делу и посмотрим, в чем тут загвоздка. Прежде всего - пища слишком долго
подготавливается к сгоранию. Медленный многоступенчатый процесс, в
результате которого энергия запасается в виде АТФ, аденозинтрифосфорной
кислоты.
- Вы вводите АТФ в организм? - спросил я и тут же подумал, что для
кинорежиссера это слишком резвый вопрос. Мне никак нельзя быть догадливым.
- Нет, это ничего не дало бы. Набейте печь до отказа дровами - они
просто не будут гореть. Нужен кислород. Теперь мы подходим к самой сути
дела. Смотрите, вот атом кислорода. Шесть электронов на внешней орбите. До
насыщения недостает двух электронов. И кислород их захватывает, в этом,
собственно, и состоит его работа. Окислять - значит отбирать электроны.
Он снова стал выводить прутиком формулы, но было уже совсем темно. Мы
пошли куда-то наугад.
- Раньше я занимался только дыханием, - рассказывал Каплинский. -
Форсирование мощности организма, - в сущности, особая проблема. Да я и не
придавал ей значения. Зачем человеку сверхсила? Сокрушать силомеры... К
тому же тут много дополнительных трудностей. Возрастает выделение тепла,
человек быстро перегревается. Пока я ничего не могу придумать. Впрочем,
насчет махолета не беспокойтесь. Здесь все складывается удачно: большая
скорость движения, поэтому улучшается теплоотдача. Можно летать минут
двадцать, я прикидывал.
Мы выбрались на ярко освещенную аллею, к ресторану. На террасе сидели
люди. Оркестр, умеренно фальшивя, играл блюз Гершвина.
Я сказал Каплинскому, что недурно бы загрызть что-нибудь калорий на
восемьсот.
- Загрызть? - переспросил он. - В каком смысле?
Я пояснил: загрызть - в смысле съесть.
- А, съесть, - грустно произнес Каплинский. Он как-то сразу скис. -
Знаете, я восьмой день ничего не ем. Очень уж удачно прошел опыт...