"Ал.Алтаев. Леонардо да Винчи" - читать интересную книгу автора

поправлявшего старые иконы в церкви.
Переступив порог отцовского кабинета, Леонардо остановился в ожидании.
У него помимо воли сильно забилось сердце. Что такое хочет сказать ему отец?
Быть может, он в чем-нибудь провинился? Но в чем?
Мессэр Пьеро казался особенно торжественным в своем большом кожаном
кресле, с суровым лицом и очками на носу. Торжественность увеличивало
присутствие бабушки и мамы Альбьеры.
- Ну вот, вся моя семья в сборе, - начал отец, - и я при всех объявлю
моему сыну свое решение. Ты можешь сесть, сынок.
Леонардо опустился на маленькую скамеечку для ног возле кожаного кресла
нотариуса.
- Мой Леонардо, - начал размеренным, почти строгим голосом отец, - ты
недурно поешь, ездишь верхом и пляшешь, даже что-то там лепишь из глины и до
всего на свете любопытен, даже не похоже, что тебе только девять лет. Короче
говоря, я тебя отдаю в школу. Того же хотят твоя бабушка и мать...
Произнеся эту короткую речь, мессэр Пьеро с довольным видом посмотрел
на сидевших на скамейке двух женщин, молчаливых и казавшихся растерянными.
- Ну-ка, подтвердите, что и вы того же хотите...
От Леонардо не укрылось, что мама Альбьера смотрит куда-то в сторону, -
это значит: она чем-то недовольна, а у бабушки в глазах стоят слезы. И она
сказала, шепелявя больше чем обычно:
- Ты умеешь верно рассудить, Пьеро, - ведь ты нотариус. Только наш
мальчик... он бы еще мог подождать...
Тогда откликнулась и мама Альбьера:
- И к тому же он левша...
Мессэр Пьеро пожал плечами:
- Нечего ждать. Он скоро и меня догонит ростом, ему девять лет, а умом
перещеголяет шестнадцатилетнего, - весь в меня. Наверно, тоже будет
нотариусом, и я передам ему свое дело. А что левша - не беда, в школе его
научат, какой рукой надо писать, а грамоте он давно у меня обучен.
Тут и мама Альбьера сказала со вздохом:
- Да, мой Леонардо, я совершенно согласна с твоим отцом.
Мессэр Пьеро был очень расчетлив и теперь кусал губы, соображая,
сколько ему предстоит вытрясти из кошелька за учение сына.
Помолчав, он сказал:
- А пройдет года два - три, и надо будет ехать во Флоренцию. Твое
образование, Леонардо, для меня большая забота. Ты должен быть тоже
нотариусом, как твой отец, и суметь нажить хорошее состояние. Chi поп ha
nulla, е nulla...[4], но я думаю об одной математической задаче.
- О какой еще задаче?
- Ах, это я делаю не в школе... Может быть, вы разъясните мне один
вопрос по математике...
Но монах не был силен в математике; он не мог разъяснить Леонардо то,
что его мучило, и, чтобы скрыть свое невежество, ворчал:
- Тебе этого не задавали в школе! Лучше бы ты как следует заучил речь
Цицерона! У тебя хромает латынь, а ты хочешь постичь законы математики!

* * *

А мама Альбьера становилась все молчаливее, слабее, и в одно утро она