"Ал.Алтаев (Маргарита Ямщикова). Гроза на Москве " - читать интересную книгу автора

тихим, скорбным шепотом:
- Нет сил терпеть... нет сил... смерть мне пришла... Возьми меня к
себе, мое дитятко... Вася, Васенька мой!
И вдруг громко зарыдала царица. В толпе боярынь, окружавших ее,
произошло смятение. Охали и ахали боярыни:
- Убивается как матушка-царица...
- Пошто убиваться? Никто, как Бог...
- А ты, матушка-царица, отслужи молебен аль закажи, какому угоднику
помолиться.
- Обопрись на меня, сестрица, - услышала Мария тихий голос, -
обопрись. Послушайся меня, закажи вышить пелену в храм Зачатия святой Анны
ради чада рождения... оно помогает... сына пошлет...
И тихий, проникновенный голос княгини Ульяны зазвучал скорбью,
мольбою и нежностью:
- "Владыка, Господи Боже Вседержатель!.."
Вдохновенный голос переходил в шепот. Царица, обхватив шею княгини
Ульяны, плакала у нее на груди, повторяя бессвязно:
- О, Господи... О, Господи... я не умею молиться...
И было мятежно, смутно у нее на душе, а княгиня с голубыми глазами и
кроткой улыбкой осторожно поддерживала ее, как больного ребенка. Она
молилась вслух тихо и вдохновенно, скрытая от людских глаз алою запоною:
- "Иже будет то чадо утешением души рабы твоей, Господи, и жезл
старости ее... дай нам, Господи, по Своей благости!"
Обедня кончилась; потайно, сокрытую сукнами, под опущенным покрывалом
увели плачущую царицу из церкви. С паперти стрельцы уже гнали народ.
Оставались только убогие, калеки, юродивые, которым царский милостынник
бросал деньги.
Как пчелиный рой, гудели голоса нищих, гнусавые, жалобные, полные
вековечной муки и унижения:

О, Господи, Господи, Спас милостивый!
Услыши, Господь Бог, молитву мою,
Молитву мою неправедную...
Сошли Ты мне, Господи, грозных ангелов...

Они протягивали увечные руки, кланялись до земли, показывали обрубки
вместо рук, гноившиеся глаза и стонали:
- Подай, матушка-царица, милостыньку...
- Подай, государыня.
Звонили колокола; гудел оттесненный стражей народ, приветствуя царицу
издали.
И уже собиралась Мария занести ногу в дверцу колымаги, когда увидела
впереди толпы знакомое молодое лицо, почти безусое, с большими голубыми
глазами, оттененными длинными ресницами. Это было лицо юродивого, к
которому так не шел богатый княжеский наряд - бобровый околыш шапки и
бархатный раззолоченный опашень. Глаза были широко раскрыты и смотрели на
Божий мир с жутким любопытством, а губы улыбались не то скорбно, не то
радостно. И заметив, что у царицы понуро опущена голова, он не выдержал,
пробрался к ее возку и, вопреки обычаю, ласково заговорил:
- А ты опять плачешь, сестрица? Не плачь... я скажу брату: утри ей