"Ал.Алтаев (Маргарита Ямщикова). Гроза на Москве " - читать интересную книгу автора

подвига.
Столпившиеся в дверях слуги плакали.
В это время в соседних покоях послышались торопливые шаги. Вбежал
старый ключник, махая руками и крича:
- Сам государь, княгиня!
Княгиня Ульяна встала и оправила праздничный наряд, в котором была в
церкви.
В опочивальню уже входил царь. Ему успели сообщить о болезни князя
Юрия.
Поклонившись низко, большим поклоном, Ульяна стала поодаль. Царь
приблизился к постели.
Глаза Юрия встретились с глазами брата. Он силился что-то сказать.
Царь махнул рукою:
- Выйдите вон. И ты, Ульяна.
Они остались вдвоем. При свете лампад особенно бледным казалось лицо
Юрия.
Юрий все старался что-то припомнить. Ему не давала покоя забота о
каком-то обещании сестрице Марии, и эта забота терзала его. А царь
вглядывался в женственное лицо брата, и на него разом нахлынули
воспоминания: он видел царственные покои, и себя, и этого блаженненького,
с вечною улыбкою на тонких бескровных губах; они оба сиротливо прижимаются
в угол опочивальни их покойного отца и оттуда смотрят на Шуйских, своих
воспитателей и хозяев над Московской землею после смерти матери - великой
княгини Елены. Пугливо смотрят детские глаза; робко шепчут губы Юрия:
- Ваня, а Ваня, гляди: пошто они там лаются?
А князь Иван Шуйский, развалясь, опершись локтем на кровать их отца,
к которой прежде приблизиться не смел, говорит:
- Что загляделся, государь великий князь? Аль не видала твоя милость,
как мы с братом твою казну блюдем?
А брат тот, другой Шуйский, уже тащит из ларца один за другим кубки,
чары, братины, блюда, золотые сулейки, что у родителей хранились, тащит и
говорит:
- Полно тебе, Иван; разве дележ не пополам? Побойся Бога, окаянный!
- Братец, а братец, - шепчет Юрий, - боюсь я их; чего они делят, чего
лаются?
- А куда ты это деваешь ларечную кузнь*, боярин? - спрашивает,
задыхаясь, десятилетний государь и великий князь московский.
_______________
* К у з н ь - посуда.

И смеется Шуйский:
- Вишь ты, государь мой, твоя матушка-покойница, царство ей небесное,
по своей женской слабости не соблюла, как надо, твою казну... Людишки-то
кругом - вороги; ну так вот приходится нам, верным холопам твоим, по твоей
княжеской воле, заботу иметь: в казне денег нет, надо их на твой государев
обиход, так я, скудоумный, твои чарочки на деньги переплавлю... а новые
еще наживем!
А сам так нагло смеется, и нога у него уже не на полу, свесившись, а
лежит на скамье.
Сидят царственные братья в старых зипунишках, и у Юрия, и у самого