"Ал.Алтаев (Маргарита Ямщикова). Гроза на Москве " - читать интересную книгу автора

большой... Сам государь жалует... Слышите?
Прекрасна, как никогда, была в большом наряде царица Мария. Низко на
лицо спускались жемчужные поднизи ее короны, и сияли в той короне алмазы
при свете свечей, как крупные слезы или роса весенняя. Но еще ярче сияли
ее очи. Улыбались алые губы радостно прежней детской улыбкой, и руки,
сложенные на груди, все в перстнях, дрожали от волнения, и колыхалась
грудь под золотою парчой вышитого жемчугом и камнями летника. Длинные,
богато расшитые рукава спускались до земли.
И так была хороша она, что залюбовался ею вошедший в светлицу царь.
- Подите все, - сказал он ласково и, подойдя к жене, сердечно обнял
ее.
Она молчала.
- Здорова? - спросил царь отрывисто.
- Здорова, государь.
- А мне сдается, что ты скучала...
Он засмеялся.
- Как не скучать по тебе, государь?.. Придешь ты, ровно солнышко
осветит...
Ему показался красивым этот звонкий, немного гортанный голос. Он
поиграл поднизями ее короны и прошептал:
- Хороша... что говорить, хороша... И румянец алый. Сядь, ну, сядь да
слушай. Молчи. Много слов плодить тебе не для чего. Слушай, какую я речь с
тобою поведу.
Он помолчал, чертя посохом по зеленым шашкам пола.
- Ты брата покойного любила, Мария?
Сердце ее сильнее забилось. Неужели ж он рассердился на нее за то,
что она была ласкова с Ульяной.
- Его любить было надобно, Мария, - сказал царь. - Он у Бога ноне;
грешил, чай, не горазд много. И тебя он любил. Ты нонче по нем не плакала?
Глаза твои красны.
- О тебе молилась, государь, со слезами, о твоем здоровье...
- Добро. Кабы не твоя молитва, пожалуй, извели бы меня
вороги-лиходеи. И тебе хотел я сказать, чтоб береглась.
Восковые свечи в высоких подсвечниках с колеблющимся пламенем
оплывали. Царь расстегивал голубой, расшитый серебряными и золотыми
травами кафтан, как будто задыхался, и, придвинувшись ближе к Марии,
прошептал жутко и таинственно:
- Лиходеи извести нас с тобою хотят. Брата извели, еще в младенчестве
спортили. Настю, голубицу мою непорочную, отравой извели; сына Митю - чадо
наше, первенца, - чарами в могилку свели; а ноне кого?.. ноне кого,
Мария?.. Сына твоего, слышь, сына твоего...
Глаза его горели; губы дрожали; страшен, безумен был он в эту минуту.
Бледная как смерть склонилась к нему царица и прошептала побелевшими
губами:
- Васю... сына моего... Васю?
- Василия.
- Для чего, государь мой, для чего им младенца губить? - с тоскою
вырвалось у Марии.
Иван еще ближе подвинулся к ней.
- Для чего губить? Извести весь род хотят, род царский... Помру я -