"Ал.Алтаев (Маргарита Ямщикова). Гроза на Москве " - читать интересную книгу автора

записался. Нарядить его в сарафан!
Василий Грязной толкнул брата.
- Слышь, Гриша, государь царь тебя кличет.
Григорий встал. Он был смертельно бледен; глаза блуждали. С тех пор,
как две недели назад брат Василий привел его в Неволю, он пил непробудно,
день и ночь. В пьяном виде не помнил он, как надевали на него черную рясу
и черную скуфейку, не помнил, как ходил с царскими опричниками к заутрене;
не помнил даже, как подписывал отречение от всего на свете: от
отца-матери, от роду-племени, чтоб стать царским опричником. Он смутно
сознавал только, что это отречение, эта новая должность избавляли его от
правежа. Отуманенная вином голова перестала соображать, что когда-то, еще
недавно, боялся он слова "опричник", что когда-то корил брата, зачем он
пошел в Неволю; что ему были противны дикие своевольства царских
приспешников, которым не смели прекословить земские.
С трудом, держась за стол, встал Григорий и поклонился царю.
- Так вот он каков ноне молодец стал, - молвил царь с усмешкой, - вот
он каков, кого я от правежа избавил! Еле на ногах стоит...
Он обернулся к слугам, державшим в руках алый сарафан и все
принадлежности девичьего наряда.
- А Федорушке сарафан принесли?
- Слушаю, государь...
Федор Басманов, смеясь и кривляясь, уже надевал голубой летник с
длинными рукавами, шитый серебром "на канительное дело", - то есть
канителью, в спираль; на голову он надел кокошник с привязанною косою, а
на шею жемчужное ожерелье и стоял перед царем, помахивая шитым золотом
платком, молодой, статный, с голубыми невинными очами, совсем пригожая
красная девица.
Стоял перед царем и Григорий Грязной, все такой же бледный, с мрачным
взглядом, с дрожащими от обиды губами. Красный сарафан нелепо повис на его
костлявой фигуре, смешно обнажились мускулистые руки из-под кисейной
рубахи, девичья повязка сдвинулась набок.
Мокрый, с обвисшей, слипшейся от сладкого вина бородою стоял Гвоздев
посреди покоя и, притоптывая разноцветными, в кусочках, шутовскими
сапогами, тянул хриплым голосом:

Расходился старина...
Красна девица пьяна,
В лаптях воду носила,
Квашню ногой месила...
Ай, люлю, люлю!
Живет дурень на краю...
Ой, жги, говори, говори,
Рукавички сафьяновые!

- Пляши, - крикнул царь, наслаждаясь, видимо, унижением и ужасом
Григория Грязного. - Да что вас мало? Ступай сюда и ты, Васютка; ты горазд
плясать вприсядку. Надевай новый кафтан Оськин! Эй, кафтан для Васи!
Гусельников!
Заливались звонкие гусли; под низкими сводами, расписанными
библейскими сюжетами, в шутовском наряде плясал вприсядку Василий Грязной;