"Ал.Алтаев (Маргарита Ямщикова). Гроза на Москве " - читать интересную книгу автора

старый Гвоздев припевал, с трудом выделывая коленца присядки, чтобы не
отстать от вертлявого Василия Грязного, но ему мешал отвислый живот;
борода растрепалась и мокрыми седыми клочьями повисла на груди: он
отрывисто, задыхаясь, выкрикивал:

Пошто, девка, румяна?
Нарядилася она!
Нарядилась в сарафан,
Он по ниточкам весь дран...

Федор Басманов, закрываясь платком и жеманно улыбаясь, изгибал стан и
плыл лебедушкой.
Царь обвел глазами пирующих. Взгляд его остановился на конюшем,
старом боярине Иване Петровиче Федорове. Этот боярин не был опричником; за
военную славу и седины его уважали даже враги.
Царю хотелось шутить.
- А ты, боярин Иван Петрович, - сказал он с усмешкой, - не хочешь ли
с ними поплясать? Гусельники тебе сыграют веселую плясовую.
Боярин встал. Лицо его не дрогнуло. Низко поклонился он царю;
солнечный луч упал на его бороду, и она заблестела серебром.
- Здрав будь, государь царь, - сказал он спокойно. - Спасибо за зов,
да оплошал я, старый; копье и меч в руках с младых лет держать умудрен, а
скоморошьей хитрости не учился, на том не обессудь. Вели голову сложить за
тебя - сложу с радостью, а плясать да тешить тебя песнями и всякими
шутками, - воля твоя, не по силам мне, да и ноги старые не гнутся...
Царь сдвинул брови и отвернулся.
- Гришка! - крикнул он и махнул рукою.
Григорий стоял молча, тяжело дыша, и в голове его смутно носилась
мысль о том, что его сделали посмешищем, что одеваться в девичий наряд
стыд и грех, но уйти он не смел. Царь не спускал с него глаз.
- Что же ты стоишь как чурбан? - услышал он царский оклик, и в голосе
этом почувствовал нотки нараставшего гнева. Он видел, как рука царя
сжимала крепче посох и уже насупились брови, а глаза недобро сверкнули под
ними. Григорий сжался и, почувствовав, что от стыда проваливается куда-то
в бездну, что теряет последние остатки чести, путаясь в сарафане, поплыл
навстречу выделывавшему "коленца" брату.
Но ноги его не держали. Перед ним все ходило ходуном: столы, кубки,
опричники, стольники, ходили окна, двери, уходил пол, и вдруг он грохнулся
посреди покоя, потеряв сознание.
- Упился, - сказал Гвоздев.
- Вынести его, - приказал царь, - а вы хватит плясать. Я думаю, пора
и честь знать. Не вся братия нынче у вечерни будет. Ты больно печалишься
об этом, отче?
В голосе его слышалась насмешка. Он, прищурясь, смотрел на Чудовского
архимандрита Левкия, маленького человечка с одутловатым от пьянства лицом.
Черная скуфейка совсем сползла ему на затылок; осоловелые глазки мигали...
- С тобою государь говорит, - толкнул князь Вяземский Левкия.
Тот встал и поклонился.
- Ты, видно, туг на ухо; поди ближе, - сказал царь.
Левкий подошел и, не поняв, в чем дело, стал говорить льстивые речи.