"Борис Александрович Алмазов. Считаю до трех (Повесть) " - читать интересную книгу авторакоторая ещё не успела начаться, сразу кончится.
Поскольку Кусков-старший схватил табличку "Закрыто", Лёшка вместе со всеми двинулся к выходу. Всю дорогу они молчали. Правда, идти было совсем недалеко. Вадим шёл, глубоко засунув руки в карманы брюк, отец, как под конвоем, вышагивал впереди, то и дело оглядываясь на художника. Лёшка еле поспевал за ними. Скоро отец нырнул в щель высоких чёрных ворот, а Вадим и Лёшка уселись на скамеечке в сквере у памятника Пушкину. Бронзовый поэт стоял совсем близко, на гранитном пьедестале, и над его головой и за откинутой рукой проплывали маленькие пушистые облачка, словно Александр Сергеевич играл в снежинки. Лёшка глянул искоса на Вадима. Художник сидел, низко надвинув на лоб спортивную кепочку, и кусал губы. "Вот он погорячился, и теперь ему стыдно!" - решил Кусков. И вдруг совсем некстати ему вспомнился тренер, сенсей - учитель, как на японский манер звали его ребята из команды. "Он бы сразу за Сяву вступился, - подумал Лёшка. - Но ведь Сява был пьяный и сам приставал! Ну и что! Бить-то зачем? Наверно, Вадим просто ничего не видел!" - успокоил себя Кусков. - Вадик! - вдруг услышал он прокуренный голос. - Вадик Кирсанов? Я не ошибся? Маленький человечек (даже не верилось, что такой громкий хриплый бас может в нём помещаться) протягивал руки к Вадиму. - Здравствуйте, Николай Александрович, - встал Вадим. - Узнал! Узнал! - растроганно хрипел человечек. - Не забыл учителя. был вдвое выше и шире Николая Александровича. - Неужели я не изменился? - Не буду вас обманывать! - сказал Вадим, улыбаясь той улыбкой, которую он надевал, как шляпу. - Не буду обманывать: некоторые изменения есть... Я вас недавно по телевидению видел. Когда вам поляки за реставрацию алтаря медаль вручили. - А! Мне говорили, что это транслировали! Мы, знаешь, не думали, не гадали, а они нам хлоп - награды... Там такая была интересная работа... А это кто? Никак сынок? - Человечек повернулся к Лёшке. - Похож! Похож! Совершенно одинаковое выражение лица! Подбородки волевые! Воители да и только! Глаза! Стальные глаза! Так? - засмеялся человечек. "Сейчас возьмёт и скажет: да, это мой сын!" - подумал с надеждой Лёшка. - Это мой племянник, - сказал Вадим. - Нашёл? - закричал человечек. - Нашёл! Ну ты молодец! Нашёл-таки родственников. Умница. Я помню, как вы в художественной школе маленькие совсем были, после войны, почти все сироты. Придёшь на живопись, а вы глазёнки уставите и спрашиваете: "А вы не мой папа?" Какая тут живопись! Николай Александрович вдруг достал платок и громко высморкался. - Нервы, нервы... - прошептал Николай Александрович. - А ты был такой упрямый! Всё сам, всё один! Все родственников ищут, письма пишут, а ты, помню, заявил: "Раз меня никто не ищет, значит, я никому не нужен! И я никого искать не буду!" А всё-таки стал искать? - Жизнь, - засмеялся Вадим, - часто вынуждает нас ко многим |
|
|