"Светлана Аллилуева. Книга для внучек" - читать интересную книгу автора

было такое чувство, что мы попали на кладбище.

Но на родное пепелище
Рыдать и плакать не приду;
Могил я милых не найду
На перепаханном кладбище.

Так написал Вячеслав Иванов, ни разу не пожелавший вновь посетить
родину, которая представлялась ему так же


59

неузнаваемо разрушенной, как "перепаханное кладбище". Какой жуткий
образ!.. У меня неотвязно вертелись в голове эти строки, пока мы были в
Москве; а неузнаваемые улицыкогда-то родного города были, как перепаханное,
развороченное, выпотрошенное кладбище.
Зачем мы приехали сюда. Боже, Боже. Какое идиотство, какая
опрометчивость, какие новые цепи я надеваю на себя опять - разве мы сможем
так жить? Бедная, бедная моя Оля. Ведь ее запихнут не сегодня-завтра в эту
показную школу, где завуч так похожа на тюремщицу. Она уже звонила и
спрашивала, почему Оля не приходит. А разве мы договорились, чтобы она
приходила туда?! Но здесь, в Москве, дела делаются не так, как вам это
сказали, а так, как решили "наверху". Ты можешь и не знать, что там решили,
а узнаешь только окольным путем. Я понимала, что нас "окружили", лишили
самостоятельности, теперь заставят жить в этой роскошной квартире бывшего
члена политбюро, а Оля будет ходить каждый день в эту школу рядом...
Я спрашивала совета у Гриши, но он-то полагал, что все прекрасно, что
дела идут просто замечательно. "Не волнуйся, береги сердце! - говорил он,
глотая маленькие таблетки валидола, успокоительного для нервов. - Хочешь
валидольцу?" - как будто конфетку предлагает. ,,Давай! Все равно уж теперь".
И я тоже кладу в рот прохладный мятный валидол. Надо что-то придумать.
Куда-нибудь уехать из Москвы? Сослаться, например, на то, что, мол, "в
Москве нас преследуют иностранные корреспонденты", - что было святой
правдой. Даже гнались за нами в машине по Садовой, с телекамерой. Но куда? В
Ленинграде - то же самое. Ленинград был горячо любимым городом мамы, и я
любила когда-то уезжать туда и бродить по городу... Но там будет все то же
самое.
И вдруг - среди ночного бдения возник образ страны, где я никогда не
жила, но где родились, жили, женились, любили почти все мои предки... Еще в
Греции, в Афинах, когда нас возили по городу, показывая
достопримечательности, вдруг возник образ Грузии, - может быть, из-за
схожести синего, теплого моря с таким же Черным. Может быть, из-за похожести
лиц вокруг с темными глазами и черными кудрями. Может быть потому, что в той
церкви Святого Георгия, на горе в


60

Афинах, куда мы вошли, я увидела большой образ Георгия Победоносца,