"Светлана Аллилуева. Только один год " - читать интересную книгу автора

ему, и он решил воспользоваться случаем отдохнуть, подлечиться и посмотреть
"коммунистическую Мекку" Москву.
Он провел уже полтора месяца в этой больнице, затем его отправят в дом
отдыха в Сочи, потом, по пути в Индию покажут Тбилиси и Ташкент, - обычная
программа для иностранцев. Пока что все, что он успел узнать об СССР, не
привело его в восторг, и он был уверен, что эта поездка в СССР для него
первая и последняя.
Цепь счастливых случайностей, благодаря которой мы встретились,
продолжала помогать нам. Врачи рекомендовали после операции отдых на юге - и
ему и мне. Это были одни и те же врачи, та же больница, та же система
здравоохранения, где каждому больному отведено, соответствующее его
общественному положению, место. Ему и мне полагалось, в соответствии с этим
порядком, ехать в Сочи, в один и тот же дом отдыха, на весь ноябрь.
В Москве была слякоть и холод. В Сочи ноябрь 1963 года был необычайно
теплым и солнечным, всюду цвели розы. Дом отдыха, построенный в начале 50-х
годов в ложно-классическом стиле "социалистического реализма", с колоннами,
фресками и статуями на каждом шагу, был чудом безвкусицы и помпезности.
Отдыхали здесь только члены партии. Они съехались сюда, к теплому морю, со
всего СССР, работники райкомов, крайкомов, обкомов. Москвичей было мало:
ноябрь ответственный месяц - парад, праздники, все правительство в это время
в Москве, на Красной площади, - не время отдыхать. Московский партийный
актив в ноябре находится "на своем посту", а провинциалы берут отпуск.
Сибиряки наслаждались солнышком и морем.
Узбеки, таджики и азербайджанцы, наоборот, мерзли: один не расставался
с папахой даже в столовой, другой "мерз" в теплом кителе и бурках. Велика
Россия, на всех не угодишь!
Были здесь и "заморские" коммунисты - двое из Греции, несколько
африканцев и два индийца: Браджеш Сингх и бенгалец Сомнат Лахри. Для
иностранцев в штате держали переводчицу, но индийцы отказались от ее услуг:
они предпочитали гулять по городу со мной. Мы сидели втроем у моря, бродили
по сочинской набережной и проводили целые дни вместе. Это было грубым
нарушением правил - ими и мной - и партийная общественность это отметила.
Хотя времена были либеральные, но большинство привычных догм продолжало
управлять жизнью - особенно в этой партийной среде. Одна из таких аксиом
состоит в том, что всякий иностранец в СССР подозревается в шпионаже, а
потому за ним нужен глаз да глаз, и доверять нельзя. В соответствии с этим в
общем зале столовой для "иностранных гостей" был отведен специальный
отдельный стол в уголке, обильно заставленный бутылками и икрой, что
вызывало ропот рядовых отдыхающих. Они могли бы, конечно, подойти и
присоединиться к иностранцам, чему те были бы только рады, но то, чему учили
их со школьных лет, их не пускало...
Индийцы этих аксиом не знали, и потому сразу же пригласили меня пить
чай с ними за столом. Это было тоже серьезным нарушением правил и мы за него
поплатились. Со следующего дня "иностранный стол" накрывали в отельной
комнате, которую запирали в часы между едой, главный врач объяснил индийцам
через переводчицу, что теперь они могут сколько угодно приглашать меня к
столу. Ничего не понимая, они попросили у меня разъяснений, и я сказала
Сингху все, что думала по этому поводу... Он только усмехнулся и махнул
рукой.
В те ноябрьские дни мы трое услышали по радио весть об убийстве