"Андрей Аливердиев. У Лукоморья" - читать интересную книгу автора

И на нас, быть может, нападет из яра...

Я хотел продолжить, но мысли уже не укладывались в строфы, а переходить
на прозу я уже не хотел. Пауза затянулась. Гуллвейг была явно удивлена моим
рифмоплетством, и смотрела на меня широко открытыми глазами. (Хеймдалл в это
время был довольно далеко, так что беседовали мы tete-а-tete.)
- Я кончил, - промолвил я, чтобы пресечь воцарившуюся тишину.
- Я поняла. А ты всегда говоришь стихами? - наконец сказала она.
- Нет, только когда приходит вдохновение. А оно, по-моему, носит твое
имя.
- Не подлизывайся. Не поможет. А насчет Черного Барса, кажется, он
действительно должен будет появиться среди нас. На этот раз в образе
человека.
- Он тоже наш? Я имею в виду, один из асов или ванов?
- Нет. Пока мы воевали в Скандинавии, он жил среди высочайших гор, что
стоят на востоке в самом центре мира. В этих горах есть Шамбала - святое
место, обиталище мудрецов. Одним из них и был наш Черный Барс. Так что пока
мы тут сражались, он с философским спокойствием наблюдал за этим из Шамбалы.
- В общем, был гнусным наблюдателем, - вставил я.
- Вот-вот. Но потом разрыв Грани Миров коснулся и их. И теперь,
надеюсь, он будет с нами.
- А тебе не кажется, что нам и вдвоем неплохо? - попытался изменить
тему разговора я, но появившейся из-за деревьев Хеймдалл заставил оставить
на время всякую надежду на продолжение этой темы.


* * *

Вечером мы опять собрались у стола и рассказывали друг другу разные
истории, случившиеся с нами после того, как закрылась Грань Миров, и мы были
вышвырнуты на Землю. Естественно, я расспросил Гуллвейг и о Леяре - ее
кузене, также обладавшем незаурядной магической силой, и бывшем одним из
организаторов той злополучной ночи. Он всегда испытывал к своей сестричке
комплексное чувства зависти и вожделения, превратившееся со временем в
навязчивую идею. Однако, как выяснилось позже, он явно не знал анекдота, где
умирающий армянский католикос говорил: "Берегите евреев. Их перебьют за вас
примутся". Так и случилось. С исчезновением из поля зрения Яги, козлом
отпущения стал именно он. И вскоре Леяр вынужден был бежать из родного
поселения. Что стало с ним дальше - не знал никто, хотя подсказывало
Гуллвейг, что история с ним еще не окончена.
Потом разговор у нас зашел об одной греческой войне, при котором
выяснилось, что и я, и Хеймдалл принимали в ней участие.
- И когда город казался практически неприступным, - рассказывал
Хеймдалл, - нами была применена военная хитрость - деревянный конь, в
который спрятался отряд наших воинов. Ты что-то хотел спросить, Видар?
- Да. Город назывался Троей?
- Да, - Хеймдалл кивнул головой, - Так ты тоже там был.
- Еще как был.
- А как ты там назывался. Ураган?
- Нет, я взял местное имя - Ферсид, - ответил я.