"Данте Алигьери. Монархия " - читать интересную книгу автора

стремится к своему бытию, и при деятельности действующего оно как-то
расширяется, а потому естественно рождается радость, ибо радость всегда
связана с желанной вещью. Итак, ничто не действует, если не бывает таким,
каким должно стать испытывающее это действие; потому Философ в "Метафизике"
и говорит: "Все, что претворяется из потенции в действие, претворяется
посредством того, что уже пребывает в действии"51

; если нечто попытается действовать иначе, оно будет действовать
напрасно. На этом основании можно разрушить заблуждение тех, кто считает
возможным исправить жизни и нравы других, прибегая к хорошим словам, но
совершая дурные действия; они не замечают, что Иакова больше убеждали руки,
чем слова, хотя руки убеждали его во лжи, а слова - в истине52

. Вот почему Философ в "Никомаховой этике"53

говорит: "В том, что касается страстей и действий, речам следует верить
меньше, чем делам". Вот почему и грешнику Давиду было сказано с неба: "Что
ты проповедуешь уставы мои и берешь завет мой в уста твои"54

, как если бы было сказано: "Напрасно говоришь ты, коль скоро ты не то,
что ты говоришь". Отсюда следует, что находящийся в наилучшем состоянии
должен желать и других привести в наилучшее состояние. Но монарх есть
единственно [c.45] тот, кто может быть наилучше предрасположен управлять.
Это разъясняется так: всякая вещь тем легче и тем совершеннее
предрасположена к тому или иному состоянию или действию, чем меньше в ней
противоположности, противоречащей такому предрасположению; вот почему легче
и совершеннее достигают способности усваивать философскую истину те, кто
никогда ничего не слышали, нежели те, кто по временам что-нибудь слышал и
проникся ложными мнениями. Оттого-то и говорит правильно Гален: "Таким людям
нужно в два раза больше времени для приобретения знаний"55

. Поскольку монарх не имеет никаких поводов к алчности, или, во всяком
случае, имеет поводы минимальные по сравнению с прочими смертными, как было
показано выше, чего нельзя сказать о прочих правителях, и поскольку эта
алчность единственно искажает правильное суждение и оказывается помехой
справедливости, постольку следует, что монарх либо вполне, либо в наилучшей
степени предрасположен к управлению, ибо среди прочих он может иметь верное
суждение и справедливость в наибольшей мере. Эти две особенности прежде
всего другого должны отличать законодателя и исполнителя законов, по
свидетельству некоего святейшего царя, просившего у Бога того, что подобает
царю и сыну царскому: "Господи, - говорил он, - даруй суд твой царю и
справедливость [c.46] твою сыну царскому"56

. Таким образом, хорошо было сказано в посылке, что монарх есть
единственно тот, кто может быть лучше всех предрасположен управлять. Отсюда
следует, что для лучшего состояния мира необходима монархия.

XIV. И то, что может происходить благодаря одному, лучше, если
происходит благодаря одному, чем посредством многих. Разъясняется это так.
Пусть одно, благодаря чему что-либо может произойти, будет А; и пусть