"Татьяна Алферова. Коломна. Идеальная схема" - читать интересную книгу автора

- Астафьев от нас не убежит, позже обсудим. Сегодня мне некогда. Еду в
мастерскую, до восьми поработаю, потом уж пообедаю. - Гущин направился к
двери.

- Петя, но мы же договорились, - шоколадные Катины глаза вот-вот
прожгут его насквозь, нет в ее глазах жалости или просьбы, как в голосе,
злость одна. Никогда так не глядела на него, ни в детстве, ни позже. Тем
хуже. Пусть позлится.

- Петр, в самом деле, что за срочность? Не понимаю тебя.

Не понимает. Друг называется, - думает Гущин. - Было два друга, Сергей
и Катерина, как поженились - ни одного не стало. Махнул рукой, сказал
устало:

- Эх, Серж, мы ведь хотели с тобой новый состав для крашения
испробовать, сами, без рабочих. Хотели с той недели по другой технологии
начать, забыл за домашними хлопотами? - и вышел, прикрыв дверь так
аккуратно, чтобы ни намека на хлопанье.

Катя прикусила губу, нос у нее побелел от гнева. Ехать вслед - глупо,
обогнать Петра, чтобы предупредить Любашу не получится, тот приехал на своей
коляске, запряженной серой Чалкой. Еще и Сергей узнает, неизвестно, как
отреагирует. У мужчин взгляды широкие, пока дело до жены не дошло, или
жениных родственников. Муж и так недолюбливает странноватую кузину Любашу,
считает истеричкой, неприспособленной к жизни. Была бы Люба посимпатичней,
не судил бы Сережа так строго. Ой, какой кошмар. Узнает, что жена
предоставила кузине комнату для свиданий - с кем? Она ничего не знает толком
об этом, как его, Самсонове. Некогда было. И незачем. И не свою комнату, а
их общую собственность: и Сережи, и Пети. Но Катина доля больше будет, чуть
не вдвое. Тут ее не собьешь. Пусть остережется. Сережа остережется. Вот-вот.
И Петя тоже. Катя больше других рискует, ее отца обманули, пусть сообща, но
отец - ее, родной, а не общий. Ей ответ держать, тут Петр прав. А все же,
зачем забывать, что Катина доля больше. По сути, если доли соизмерять,
Сереже в мастерской только прихожая и принадлежит; Пете, пусть, полуподвал.
А комната и кабинет - ей, тут как хотят, она не забудет. И им напомнит. Рано
разволновалась. Скорее всего, Люба давно ушла вместе со своим кавалером,
почти шесть часов. Все люди об эту пору за стол садятся, обедать. Любе дома
пора появиться, чтобы отец не заподозрил чего-нибудь. Но Любаша такая
рассеянная, на часы не смотрит. И отец у нее, Василий Алексеевич, Катин дядя
по матери, не больно строг. А мачехе - вовсе наплевать. Пустое дело
волноваться понапрасну, давно Люба ушла, нет никого в комнатке на втором
этаже. Мышки одни хозяйничают, неуловимые веселые мышки. Никуда не нужно
ехать, ничего не говорить Сереже. И так она молчит подозрительно долго, муж
забеспокоился, смотрит с недоумением. И Катя решилась на объяснение.

- Сережа, а ведь Петр Александрович ревнует. Как последний романтик.
Потому и бесится.

- Что ты, Катенька, что ему меня ревновать. Мы с ним общаемся