"Татьяна Алферова. Коломна. Идеальная схема" - читать интересную книгу автора

решил, что больше никогда не станет ночевать в мастерской ради Ирины, не
стоит она неудобств и ночных кошмаров. И стрижется чересчур коротко, а уж
поучать возьмется - не остановить. Николай раздражился и накалялся все
сильней. Это дурной знак, это означает, что роман не то что летит к
развязке, но начинает распускать отдельные шнурочки, связь ослабевает. Таких
ослабевших расшатанных романов со встречами раз в месяц или в полгода у него
достаточно, хочется живого, близкого, тесного, как собственная кожа. Будем
искать. Какая удача, что жена позвонила раньше Ирины, не то бы ей, бедной,
перепало. Пока же раздражение можно снять работой, и Николай взялся за полы,
закончив к обеду. Он не стал копать глубже, засыпал дыру керамзитом,
застелил досками, а сверху фанерой, той же фанерой покрыл полы в маленькой
комнате - красота, почти евроремонт.

Давешний ночной кошмар Николай не забыл, хотя, если сон не повторишь с
момента пробуждения, - сотрется. Николай ничего не повторял, но сон
вспоминался, стоило шагнуть в прихожую. Объяснение лежало на поверхности,
как фанера на досках: найденная под полом старинная мышеловка, Николай
открывает ее, видит тени по углам - на самом деле от усталости, но при
определенном настрое, да выпивши, можно нафантазировать, что тени полезли из
клеточки. Все, сон готов: хозяин или домовой из мышеловки, явившаяся
барышня - взамен ожидаемой Ирины. Интересно, как зовут бабку, живущую
наверху, ей никак не меньше ста лет, а справляется одна, не видно
родственников. Вдруг Катериной? Интересно, но не настолько, чтобы
знакомиться и проверять, как предлагала барышня из сна. Но с пегой дворовой
кошкой Николай свел знакомство и приучил ее залезать в комнатку через
форточку. Уходя из мастерской, всегда оставлял кошке, которую так и назвал:
Кошка, сухой корм на блюдечке в надежде, что та из благодарности станет
пугать мышей и прочих нежеланных обитателей.

Весь декабрь он прожил практически с одной женой, приезжал в мастерскую
поздно, часам к десяти, а в четыре уже собирался назад, иногда топтался
вдоль Крюкова канала или Фонтанки, делая наброски, но руки мерзли, и долго
он не выдерживал. Начало зимы оказалось непривычно суровым, реки и каналы
быстро замерзли, по льду побежали цепочки следов, замелькали тени, под
мостами над лунками уселись закутанные рыбаки, взад вперед бродили прохожие.
Ходить по вставшей реке холоднее, чем по набережным, прохожий оказывался в
леднике: закоченевшие гранитные берега и лед под ногами даже редким
солнечным днем надежно сохраняли ночной мороз, но желающие взглянуть на
город снизу, от реки, всегда находились.

Николай успешно работал, накрасил целую серию с рыбаками, вмерзшим в
лед маленьким дебаркадером у Могилевского моста, не забывая и друзей бомжей.
Они получались на картинках особенно живописными, но не нравились гостьям,
появлявшимся в мастерской.

- Отчего бы тебе не рисовать красивых дам с папильонами? - возмущалась
Нина, заглянувшая вместе с Вадимом и другими поэтами. - Бомжи как объект
искусства сейчас такое же общее место, как раньше арлекины и коломбины. Вот
изобрази ты Коломбину - это было бы смело.