"Татьяна Алферова. Коломна. Идеальная схема" - читать интересную книгу автора

улыбался, и неуверенная улыбка выглядела на сморщенном маленьком личике как
рана.

Поклонниц Николай принимал у себя нечасто. Несколько раз появлялась
Ирина, стягивала колготки прямо в темной прихожей и приступала к делу. У нее
возникла идея-фикс заниматься любовью на пороге, а Николай не приверженец
акробатических этюдов, не потому что перед Любой неловко, самому неловко
двигаться, тыкаясь голыми коленями в старые рамы, сваленные у стены. Зачем
отказываться от удобств, и так минимальных. Заходила Рита, но вздохов и
разговоров случалось больше, чем прочего, ради которого он и терпел
пронзительный Ритин голос. Ко всему, Рита норовила залезть в шкаф,
посмотреть, в порядке ли Николай содержит свои вещи, она отличалась
необузданной хозяйственностью, что опасно и чревато последствиями.
Застенчиво появлялась жена, приносила вкусненького, просила позволения
вытереть пыль. Иногда Николай разрешал. Жену ему меньше всего хотелось
знакомить с Любой, потому, задолго до наступления сумерек, жена уезжала,
прихватив с собой покрывало, чтобы простирнуть дома в стиральной машине, или
занавески - но это тогда лишь, когда Николай бывал особенно лоялен. Жена
свое место знала хорошо, не успела обнахалиться, за что Николай любил ее
меньше, чем мог, но еще любил. Как впрочем Ирину и Риту тоже. Но влюбиться
всерьез, как мечтал в декабре, никак не удавалось. Люба забирала все
свободное время и большинство мыслей, но в Любу-то он не мог влюбиться.
Однако же о любви они говорили меж собой все чаще.

- Знаете, как странно и жестоко обкрадывает нас любовь?

Любаша сидела на кушетке и взирала на него кроткими немного близорукими
глазками. Только что ушла Рита, хлопнув дверью на прощанье. Рита требовала
дать ей ключи от мастерской, чтобы приходить сюда прибираться, разумеется,
по предварительной договоренности. Рита не знала, что Николай женат, даже не
догадывалась, беда одна с Ритой. Дать ключи он не согласился. Мог бы
согласиться, не будь жены, которая здесь сама по себе не появится ни за что
в силу приобретенной тяжким трудом деликатности, не будь взбалмошной Ирины
или других. Но в любом случае оставалась Люба. Как возможно оставить их,
женщин, наедине, и что за глупость, давать, кому бы то ни было, ключи от
крепости. Люба - это другое дело. Люба, в некотором смысле, сама часть
крепости.

Рита рыдала, бросала на пол вещи - небьющиеся, с этим у нее строго,
хорошую посуду не разобьет и в бреду; кричала. Николай совсем уж не мог ее
выносить, давно бы расстался, если бы не жалость. Жалость базировалась на
Ритиной безукоризненной заднице. За всю свою жизнь, несмотря на уникальный
опыт, не ведавший предрассудков, Николаю такой задницы еще не встречалось.
Крепкая, хорошей лепки, оптимального размера и с нежнейшей кожей эта задница
могла бы двигать горы и брать города, не будь ее хозяйка столь наивна и
упряма в желании сделать других счастливыми против воли. И вот, Рита ушла
вместе со всем своим богатством, а они с Любой сидели в маленькой комнате на
так и не расстеленной постели - с Ритой не дошло до этого - и пили чай.
Николай пил, а Люба сидела и кивала взлохмаченной головкой.