"Любовь Алферова. Ночь в ином измерении" - читать интересную книгу автора

- А меня оттуда - в шею! - подзадоривал Дробинин.
- Попробуем у себя - в ремонтных мастерских! - горячился Кудашов.
- Ха! Будто ты не знаешь наших мастерских! Два верстака и станок
токарный, а тут - точное литье!
- Сам формы сделаю, - клялся Кудашов. - Дашь командировку на литейный
завод?
- Прыткий ты, батенька! По какой же это статье расхода я тебя в
металлургию командирую? По обмену опытом? - резвился Дробинин и так же
иронически предлагал: - Ты в общество изобретателей обратись. Авось, там
помогут.
- И обращусь! - возмутился Кудашов.
- На здоровье. Только не в рабочее время, пожалуйста. Не в ущерб
дисциплине, так сказать Я ведь тебя за добросовестность ценю в первую
очередь. Так что - пользуйся почтовой перепиской. Это очень удобно и
времени отнимает меньше.
Кудашов стал заискивать: - Нам рабочие на комбинат требуются?
Требуются!
А тут целая бригада на потоке высвобождается, а? В другом цехе она,
может, нужнее.
- Бригада мне погоды не сделает, - возражал Дробинин. - Зачем ее
высвобождать? Люди привыкли. Операции за считанные секунды выполняют.
Совсем незачем их с места на место переставлять.
- Качество! - застонал Кудашов.
- Hy, милый! Качеством нас пока не попрекали. Вот укажут - тогда
приструним кого надо. Всего и делов!
Кудашов негодовал. Он сворачивал чертеж в тугую трубку с таким
выражением, будто душил змею. Не простясь, выскочил вон. Он жалел себя.
Жалел до омерзения. Мысли о собственной наивности, о напрасном
подвижничестве были неотчетливыми и почему-то путались с воспоминаньями о
том, как ночами, пока он возился с расчетами, за стеной переливался
упоительный смех соседки Алины Ланской, рокотал незнакомый мужской голос.
Вскоре в комнате Ланской стал кричать по ночам младенец. Плач ребенка
отвлекал Кудашова. Иногда он печально задумывался, отчего его самого так
упорно минуют немудреные радости быта: семья, дети, достаток... Чтобы
отогнать грусть, он мыслил о. своем особом предназначении. Отдаленно видел
себя ведущим инженером, признанным изобретателем.
Что ни говори, а надоело жить безликим. День за днем барахтаться в
мелких производственных неурядицах. В душе вызрела потребность
преобразований. Он вдохновенно взялся конструировать автомат... Теперь ему
хотелось растерзать злополучное изобретение в клочья.
Но утолять ярость на глазах прохожих Константин позволить себе не мог.
На него и так посматривали с опаской. Он шел в распахнутом пальто, галстук
ветром закинуло на плечо, верхние пуговицы рубашки он оборвал еще в
кабинете Дробинина, а кепку и перчатки забыл в гардеробе. Мокрый ветер
ранней весны трепал его волосы, поднимал их дыбом над сухощавым костистым
лицом. Крупные серые глаза от отчаяния и злости светились серебром, как
лунные осколки. Чертеж рвался из рук. Картон грохотал, как жесть.
Кудашову казалось, что под напорами ветра весь город колеблется, будто
отраженный в воде. Плавный танец исполняли стволы на бульваре, шевелился
асфальт, едва уловимыми волнами колыхались каменные громады зданий. Силуэты