"Игорь Алексеев. Страх, который меня убил (Псевдоавтобиографическая повесть) " - читать интересную книгу автора

Единственной отдушиной были военные парады, которые показывали по телевизору
седьмого ноября каждого года. Зримые образы невероятной мощи страны лечили
больную от страха мальчишескую душу.
Это поднимало настроение. Появлялось чувство защищенности и
беззаботности. Там, наверху, сидят огромные военные, которые распоряжаются
огромным оружием и в обиду они меня, лично меня, а также страну, не дадут.
Постоянно накапливающийся страх не ощущался на соматическом уровне.
Я нормально спал, нормально ел. У меня никогда ничто не болело.
Редкие простуды проходили мгновенно. В организме были неизрасходованные
резервы прочности. Поэтому я был всегда весел, активен и любознателен. А
может быть, я путаю что-то? Может быть, уже тогда страх жрал мое здоровье, а
сознание спасало тело тем, что уходило в непрекращающиеся игры в шахматы с
соседом Колькой, в беспорядочное чтение, которое могло длиться целыми днями.
Может быть. Кто знает?
Я не отставал в физическом развитии. Более того, стал рано заниматься
спортом. Но устройство моего тела, среднее по всем показателям и не
выделяющееся чем-то особенным, не позволяло выдавать высокие результаты,
хотя я бегал на короткие дистанции быстрее всех в классе. Я помню тот
момент, когда мы на занятиях физкультурой начали осваивать стометровку.
Стадиона рядом со школой не было, и бегали мы вдоль железнодорожного
полотна, которое располагалось поблизости. Учитель, молодой парень,
приблизительно рассчитал расстояние, вынул секундомер и дал старт. Я ветром
примчался к финишу, опередив толпу мальчишек почти на половину дистанции.
Когда мы вернулись к старту, я увидел, что учитель недоуменно смотрит на
секундомер. По-видимому, там обозначился мировой рекорд. И пришлось ему
честно отмерять сто метров широкими шагами. Мне тут же предложили заниматься
в спортивной секции школы.
Выдали шиповки. Но я не выбегал из результатов третьего разряда, как ни
старался. Может быть, это было вызвано тем, что страх частично уже разрушил
меня, и мышцы были задавлены мощным катком постоянных переживаний.
Страх стал постоянным спутником в жизни. Он бил в сердце, и оно
дрожало, как мокрый котенок. Наносил удары в живот, чем вызывал спазмы и
короткие пробежки до туалета. Он целился в мозг, и иногда ночи были
бессонными. Мой организм оказался не таким уж защищенным.
А болезненное, обостренное воображение, кроме вреда, ничего больше не
приносило. Оно помогало при занятиях онанизмом, да и только. Я взрослел, и
мой страх перед онанизмом приобрел чудовищные размеры. Я считал себя
неполноценным, ущербным.
Если бы я жил в большом городе, если бы у меня была, как сейчас
говорят, хорошая тусовка, я бы начал нормальную, пусть эпизодическую,
половую жизнь. Это увело бы меня от постоянного онанизма, и проблема отпала
бы сама собой. Но в маленьком военном городке все знали друг друга. Девчонки
были наперечет. И пуританские принципы блюлись строго. Я не помню ни одного
открытого скандала.
Кроме одного трагического случая, когда подвыпивший молодой летчик,
живший в гостинице, отправился на свидание с одинокой женщиной. Он попытался
спуститься по непрочно прикрепленной жестянке водосточной трубы с крыши на
балкон. Труба оторвалась, и летчик совершил свой последний полет с высоты
пятого этажа.
Так что начать вовремя трахаться мне не светило. Тем более что даже на