"Анатолий Алексин. Плоды воспитания" - читать интересную книгу автора

То была любимая фраза не только моего отчима, но и многих других
воспитателей. Я наизусть мог перечислить, чего добился отчим в моем
возрасте.
Несогласия же по поводу воспитания обострялись - и это я всей душой
одобрял.
Было слышно, что отчим поднялся и, как я предполагал, засучил рукава,
будто приготовился к хирургическому воздействию на мой "нравственный
организм". Он всегда обнажал до локтя свои ручищи, готовясь к чему-то
решительному.
- Ты знаешь, любовь моя, что хоть сегодня и воскресенье, у меня нет
свободного времени. Тем не менее на весь этот день, если будет твое
благословение, я беру воспитание Жорика в свои руки. - Ласкательно, Жориком,
он называл меня лишь в тех ситуациях, которые никакой ласковости не
предвещали. Я знал, что руки отчима, глухо заросшие, уже растопырены, как
перед операцией. И в этих ручищах мне предстояло находиться до самого
вечера! - Он ведь тоже - любовь моя! И как раз поэтому я покажу тебе, до
какой степени круто и порой беспощадно следует вторгаться в его путаные
представления о добре и о зле. - Я чувствовал, что маму пробрало холодом. -
К вечеру уже взойдут первые плоды моего воспитания. Не сомневайся! Разве я
когда-нибудь обманывал тебя и твои надежды?
У Льва Толстого есть пьеса "Плоды просвещения". Я о ней слышал, но
тогда еще не читал. Однако подумал, что просвещение "взять в руки" гораздо
труднее, чем воспитание: просвещать могут лишь просвещенные, а воспитывать -
кто угодно. Едва успев совершить для себя это открытие, я отпрянул от двери,
потому что отчим-хирург со своими заросшими и растопыренными, готовыми
резать меня ручищами направился в мою комнату.

Он начал прямо с порога:
- Любовь моя, я понимаю, что ты с помощью наших стен все - от слова до
слова! - слышал. А посему для тебя не явится новостью мой диагноз. Как и то,
что я намерен избавить тебя от твоей главной болезни: от патологического
стремления врать.
- Говорить неправду, - поправила мама, которая, как поступили бы и
другие матери, поспешила сыну на выручку.
- Нет, именно врать! - Отчим повернулся к моей защитнице. - Любовь моя,
я хотел бы провести сегодняшнюю операцию без твоей привычной анестезии.
Чтобы мои изобличения и требования вскрыли... - Вскрывать меня отчим
собирался без обезболивания, "по живому".
- Но ты обещаешь быть справедливым?
- Справедливость я гарантирую. Будь спокойна... Разве я когда-нибудь
тебя обманывал?
- Тогда я схожу к соседке.
Мама не любила присутствовать при операциях: ей становилось дурно. Даже
встречаться с раковыми больными она избегала. И отправлялась к
подруге-соседке, когда пациенты отчима приходили к нам для консультаций.
Сейчас пациентом был я.
- Вчера, в субботу, ты, сын мой, умудрился соврать целых четыре раза!
- Три с половиной, - быстро прикинув в уме, уточнил я, так как спорить
было бессмысленно: без подготовки он к операциям не приступал.
- Что значит - с половиной?