"Анатолий Алексин. Охранник (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

обладали своей беззаботностью.
- Почему они все время хохочут? - спросил меня Том.
- Просто у них хорошее настроение, - предположил я. У Тома повод для
такого настроения отсутствовал. - И еще у них стопроцентная уверенность в
своей безопасности... которую мы обеспечиваем.
- Ну, от болезней-то не застрахован никто, - мрачно возразил он. И
добавил, что бессмысленным забавам предпочитает игру в шахматы.
- Вот, помню, я в детстве... - не раз начинал он так свои воспоминания,
будто с детством у него было покончено. - Вот, помню, я в детстве любил
играть в лапту, а мама убедила меня, что шахматы интересней лапты. И даже
увлекательней беготни на перегонки, которой я тоже увлекался.
"Перегоняй разумом, а не ногами!" - посоветовала ему мама. Которая -
что он также для нас открыл - играла в шахматы не как обыкновенная
любительница, а по "высокой категории".
... Мы с Полиной на следующий же день подкатили ко входу в "храм", где
располагался наш "охранный пост", шахматный столик. Мы вообще стремились без
промедления исполнять желания Тома, чтобы он - пусть не сразу - начал
ощущать нас своими родителями. Если это было возможно...
По воскресеньям мы втроем приходили на кладбище.
"Здравствуй, мама..." - еле слышно произносил Том.
И больше в этот день мы с его голосом не встречались. Я понял, что маму
ему заменить не сможет никто. Отца же своего он ни разу не видел.
И это пустующее в его биографии место мог бы занять я...
Мы с Томом начали шахматные борения. Разумеется после того, как он
освобождался от занятий, кои были весьма обильны: долг "храма" заключался в
том, чтобы взращивать вундеркиндов и, уж непременно, образованных, гуманных
личностей.
Пусть до поры и чрезмерно веселых, - взрослость, увы, беззаботные
радости утихомиривает...
Директор, увидев, что я, отрешившись от всего, склонился над шахматами,
осуждающе покачал головой. А пальцем одобряюще показал на Полину, как на
пример, достойный подражания: она бдительно оберегала вход.
С того дня дома - уже не на столиком, а над шахматной доской - мы с
Томом продолжали сражаться.
Впрочем, никаких "сражений" в буквальном смысле не было: я активно и с
удовольствием партию за партией ему проигрывал. До тех пор, пока он мне не
сказал:
- Вы нарочно проигрываете. Так неинтересно. Мама играла со мной
по-другому... И я один раз у нее даже выиграл.
Упомянув вслух про маму, он потом по-прежнему на весь день умолкал. И
Полина приказала мне не нарушать эти молчания.
- Дети предпочитают, чтобы с ними общались "на равных" - поздним
вечером поучала меня Полина.
Она, видимо, перенимала опыт Томиной мамы.
"Умные дети вообще хотят, чтобы им не предоставляли скидку, некую
"фору" на возраст", - наконец, дошли до меня, неопытного, запоздалого отца,
слова жены.
- Давай-ка и я с ним буду играть, - предложила Полина. - Поддаваться не
стану, чтоб не обидеть Тома. Игра в поддавки ему не нужна...
Ее сближало с мамою Тома и то, что Полина ничего не делала