"Анатолий Алексин. Здоровые и больные " - читать интересную книгу автора

что о главном враче судят по не главным врачам, которые служат у него.
Он мог сказать "служат ему", но такая доверительность была бы
чрезмерной.
- О врачах принято слагать легенды, - продолжал Семен Павлович. --
Вас можно было бы назвать модным хирургом. Однако мода - легкомысленное
создание: приходит, уходит. Поэтому назову вас авторитетным. К вам стремятся
попасть... Это существенно для нашей больницы. Но регулировать приливы и
отливы страждущих буду я.
Мне предстояло стать еще одной рекламной принадлежностью главврача.
- Кстати, я слышал, что вы холостяк? - спросил Семен Павлович.
- Старый.
Он взглянул в анкету и поправил меня:
- Сорокалетний... Жизнь без семьи, без любимого сына? Вот этого
представить себе не могу! - Он пригласил меня ознакомиться с фотографиями
под стеклом. - Говорят, вы спали прямо в ординаторской, на диване? Теперь у
вас для этого будет свой кабинет! Никаких пожеланий нет?
- Есть просьба. Только одна... Хотя касается она двух человек.
- Хотите привести кого-то с собой? Поберегитесь! Есть такой термин --
семейственность.
- Происходит от слова "семья"... Вы же не мыслите жизни без семьи? А я
без Маши и Паши!
- Это кто? Ваши телохранители?
- Хирурги-ординаторы.
- Маша и Паша? Какие-то зарифмованные хирурги. - Он водворил на место
свои массивные окуляры. И осекся. - Спорить бесполезно. Я вижу!
... Больному человеку нужно не только доброе дело, но и доброе слово.
На слова же Маша и Паша усилий не тратили, предоставляя эту возможность мне.
"Современные люди!" - говорили о них, разумея под этим не то, что мои
ординаторы овладели новейшими методами хирургического искусства, а то, что
обладали способностью всюду поспеть и быть "в курсе событий". Их умение
поспевать казалось мне удивительным: в рассветные часы, до больницы, они
разминались на теннисном корте, а вечером, стряхнув с себя груз операций,
обследований и процедур, устремлялись в музейные и концертные залы, на
закрытые просмотры, которые всегда были для них открыты. Меня они считали
человеком сентиментальным и впечатлительным.
- Мы с Пашей думаем, что вы никогда не женитесь, --- сказала мне Маша.
-- Принимать на себя чужие дежурства, без конца интересоваться, у кого какая
температура, приезжать на ночь глядя в отделение, чтобы "убедиться своими
собственными глазами"... Нет, вы не женитесь!
Поскольку они ничего этого не делали, я подозревал, что дело у них
движется к свадьбе.
Ну, а мои мужские увлечения даже в молодости отступали перед
увлечениями медицинскими: я отменял часы и даты свиданий, что-то
переназначал, извинялся и, тоскуя, снова переназначал.
- Чтобы заслужить вашу мужскую любовь, надо заболеть, - сказала Маша.
-- И как можно серьезнее! Из больных и здоровых вы всегда выберете больных.
И лишь им отдадитесь, так сказать, целиком.
- Но они для меня не имеют пола.
- Мы с Пашей поэтому и решили, что вы останетесь вечным холостяком.
"Мы с Пашей" - так начинала Маша, которая в целях экономии времени