"Анатолий Алексин. Сигнальщики и горнисты " - читать интересную книгу автора

- Ничего не стерлось. Буквы все те же... Те же! Ты понимаешь? Те же,
которыми они писали контрольные за партой и на доске мелом. Не заходят,
говоришь? Как же они могут зайти, если обещали жизнью пожертвовать?
- Они все... погибли? - недоверчиво спросил я. - Все трое?
- Не трое! Их миллионы погибли... А буквы все те же! - Она помолчала. -
"С.Н." Это Сережа Нефедов. Он! Не сомневаюсь... Художественная была натура!
Цветы на подоконниках разводил. Бывало, после уроков по шесть портфелей
тащил: освобождал девчонок от физических напряжений. Он им и каблуки
приколачивал, если отрывались во время танцев. И только один человек в
классе называл его за это "бабьим угодником". Только один... А как эти
мальчики танцевали! Целомудренно, чисто... Моя педагогическая бдительность
от бездействия притуплялась. Сережа Нефедов... Он и рисовал хорошо! -
Екатерина Ильинична что-то вспомнила. И, утратив вдруг статность и
властность, заспешила, засуетилась. - Ну да... У меня есть его картина:
"Неизвестная с портфелем". Таню изобразил... Он и чувства свои изобразил в
письме живописно! А вот картина. Посмотри. Узнаешь?
- В жизни она лучше была, по-моему.
- В жизни была лучше, - согласилась Екатерина Ильинична. - Лучше, чем
все они были в жизни, вообще быть невозможно! - Внезапно и голос ее потерял
свою "стать". Он начал спотыкаться, падать, вновь подниматься. Она возражала
кому-то... кого не любила: - Идеальных не существует? Они были идеальными...
Были. Все трое! "Мало прожили, потому и были! - скажете вы. - Не успели еще
увернуться от идеалов! А я знаю, что они, сколько бы ни прожили, не
уворачивались бы. Знаю... И никто меня не собьет! - На ее серовато-увядшие
щеки пробился румянец. Письма в руках дрожали, как от озноба. - "В.Б." Это
Володя Бугров... У меня сохранилась его тетрадка. Он решал в ней задачки,
которых я лично решить не могла. - Екатерина Ильинична стала обеими руками
перебирать бумаги в ящиках письменного стола. Нашла тетрадку. И положила
рядом с картиной. - Только один человек в классе называл его "телеграфным
столбом": дескать, прямолинеен. А в чем заключалась эта прямолинейность?
Говорил правду... Считал, что если производственные и спортивные нормы надо
выполнять, то уж человеческие тем более! Всегда в очередь становился, никого
не расталкивал, а оказывался все равно впереди. Академиком был бы... Сколько
будущих академиков не дожили даже до института!
Она вновь начала спорить с кем-то отсутствующим:
- Прямолинеен?.. На контрольных во все концы класса спасательные круги
раскидывал. Я старалась не замечать: зачем мешать спасению утопающих? - Она
обратилась ко мне: - Этого ты не слышал. Договорились?
- Не слышал.
- Нет идеальных? А мои мальчики? А мои ребята?! Вот написано: "С". Это
Саша Лепешкин. Стеснялся своей фамилии: одной буквой отметился. Маленьких
обожал! И этого тоже стеснялся: украдкой, за школой, первоклассников на
санках катал. Мама его уборщицей в школе работала. Так он, бывало, за нее
после уроков полы мыл. Этого не стеснялся! Девчонки идут... сама Таня идет,
а он моет, трет. Ведра таскает... Жили они скромно - и дома у них было все
самодельное: приемник, шкафы, табуретки. Ему-то Андрюша свою куртку со
свитером и давал. Нет идеальных? А Саша Лепешкин! Только один человек в
классе назвал его "поломойкой". Только один...
- Кто это, Екатерина Ильинична?
- Тот, которого Андрюша отхлестал по щекам. Ладно уж... Поскольку мне