"Валерий Алексеев. Паровоз из Гонконга (Повесть, ж."Мы" 1-3/1990) " - читать интересную книгу автора

В разговоре возникла пауза, и Людмила вновь завертелась, высматривая
"универсал".
- Сквозь землю они провалились, что ли? - озабоченно проговорила она.
- Не волнуйтесь, гражданочка, никуда не денутся, - успокоил ее
таксист. - На заправке, должно быть, отстали.
Он помолчал и с интересом спросил:
- Как же это у вас получилось, из города Щербатова? Тут москвичи
годами бьются...
- Не все одной Москве, - перебила его Людмила Павловна. -Выезжаем -
значит, сочли достойными.
При этих словах Андрей мотнул головой, как будто его укусил овод, и
покраснел. Собственно, "покраснел" - сильно сказано, в сумрачной кабине
этого никто бы и не заметил, но люди стыдливые мнительны: краснея, они
воображают, что внутри у них загорается лампа. Стараясь притушить этот
жгучий внутренний свет, мальчик съежился и втянул голову в плечи. Тут
водитель, совершенно, кстати, удовлетворенный ответом мамы Люды,
посмотрел по своим делам в зеркало заднего вида и, перехватив
беспокойный взгляд Андрея, дружески ему подмигнул. Мальчик поспешно
отвернулся к окну, щеки его - вот теперь уж действительно - сделались
темно-багровыми, на лбу выступила испарина. Вид у него при этом был
такой, словно он собирается распахнуть дверцу кабины и выброситься на
шоссейное полотно. Лишь минут через десять, убедившись, что никто на
него не глядит, он понемногу стал успокаиваться.
Наконец машина, копнувшись, встала у подножия громадного темного
здания под козырьком, набрасывавшим какую-то медную тень. Выбрались из
теплой кабины на сквозной ветерок, огляделись. "Универсала" еще не было.
Холод стоял совсем не майский, люди вокруг дышали паром, как в январе,
только что не приплясывали и не терли ладонями уши. Гул и визг невидимых
отсюда самолетов сам казался порождением холода.
Стараясь не встречаться взглядом с водителем, Андрей стал помогать
ему выгружать вещи, которых и в простой "Волге" было достаточно.
Впрочем, трудно сказать, кто кому помогал: бывалый таксист лишь делал
вид, что усердствует. От мамы Люды было больше суеты, чем пользы, а
тетка Клава стояла в стороне, держа за руку Анастасию и всем своим видом
выражая осуждение и гнев.
- Сколько ты ему дала? - ревниво спросила она Людмилу, когда
водитель, откозыряв и пожелав мягкой посадки, уехал.
- Ай, оставь, - жалобно сказала Людмила оглядываясь. - Рубль
накинула, дело какое...
- Давай-давай, деревня, - пробурчала Клава, отворачиваясь, - смеши
Москву, сори деньгами. Сундук шевяков привезешь из своей загранки...
Людмила сделала вид, что не слышит. На ней было старомодное черное
платье с полупрозрачной вставкой на груди, вполне приличное на вид и
надеваемое лишь "по метненьки.м денечкам". А вот пальто, бордовое,
ношеное, казалось совсем подростковым, и, чтобы хоть как-то скрыть его
убожество, Людмила ходила по Москве нараспашку, что придавало ей
задиристый вид.
- Заплутались они, что ли? - проговорила она, ни к кому не обращаясь.
- А может, в аварию вбухались?
- Мама! - гулким басом сказал Андрей. - Ну что ты, как курица? Стой и