"Валерий Алексеев. Удача по скрипке" - читать интересную книгу автора

- А больше от меня ничего не требуется?
- Ты свое дело сделала, - отвечает мне Татьяна Петровна. - Да, кстати,
корвалол у тебя дома есть?
- Валокордин, - говорю. И сразу ноги у меня ослабели.
- Так вот, ближе к полуночи держи валокордин под рукой. Девка ты
крепкая, но кто знает? Может понадобиться.
- А почему? - спрашиваю шепотом.
- Да потому, что ровно в полночь договор в силу вступает.
- Ну и что же?
- А то, что станет тебе чуть-чуть нехорошо. Пугаться нечего, никто от
этого не умирал, но спазмы сердечные случаются. Минут на пять, не больше.
Тут прознобило меня до последней косточки.
- Господи, да отчего же спазмы? Сроду я на сердце не жаловалась.
Тут Татьяна Петровна улыбнулась во весь рот, и увидела я ее зубы -
мелкие, серые, пятьдесят, не меньше.
- Почему? - переспрашивает и пальцем толстым меня манит.
Наклонилась я к ней, а она мне на ухо:
- Ты и сама понимаешь, милочка.
Обомлела я и сажусь тихонько на стул. И пальцы, значит, в щепотку
складываю.
А тетя Таня смеется.
- Опомнись, Зинаида, не креститься ли вздумала? Сама посуди: разве я
похожа на нечистую силу? Чему вас только в школе учат, не понимаю. Раз уж
мы навстречу неверующему клиенту пошли, то знамением нас не остановишь.
Смотрю я на нее и молчу, кошелку свою коверкаю.
- Ишь помертвела вся, - говорит мне Татьяна Петровна. - Ты, случайно,
не адвентистка седьмого дня?
- Нет, зачем же, - шепчу.
- Ну тогда все в порядке. И дай боже нам больше не видеться.
И нашла на меня храбрость. Ах, ты, думаю, вот как, нахрапом берешь. Ну
не на такую напала.
- Видеть вас удовольствие невелико, - отвечаю. - И попрошу мне не
тыкать. А договор наш немедленно расторгается, потому что на обмане
основан.
- Да ради бога, - отвечает тетя Таня без всякого смятения. И достает
мою бумагу из-за пазухи. - Хочешь, рви, хочешь, жги, меня это мало трогает.
Всего тебе, Зина, хорошего.
Встает она и к стойке идет, очередь занимать. А я беру эту проклятую
бумагу и рву ее на четыре части. Потом еще на четыре и еще пополам. А
голова как стеклянная, перед глазами огни полыхают, и каждая моя клеточка
мелким трясом трясется.


12


Не помню уж как, но оказалась я на улице, в сквере напротив "Маруси".
Сижу на скамейке, солнышко за домами садится, снег потрескивает.
Подмораживать, значит, его начинает: дело-то совсем уже к вечеру. А в руке
у меня вроде камешек. Разлепила я пальцы - не камешек это, а обрывки