"Олег Алексеевич Алексеев. Горячие гильзы (Повесть) " - читать интересную книгу автора

лошадь. Хирург в городской больнице сбился со счёта, зашивая бесчисленные
разрывы кожи. Василий сидел, сжав зубы, и даже не всхлипнул. За храбрость
хирург подарил мальчишке губную гармошку. На лице остались шрамы, оттого
хлопца стали называть Шитым, а потом прозвище перешло в фамилию.
Василий был добродушным, незлобливым, "рахманым", как у нас говорили.
Но в гневе он был страшен, мог одолеть пятерых.
Выждав, когда мать и Серёга уснули, я на цыпочках подошёл к окну,
открыл скрипучие створки и тихонько спустился на завалину. Сети были в
сарае, я выбрал самые лёгкие, взвалил на плечо.
За огородом меня догнала мать. В руке у неё был какой-то узелок.
- Погоди-ка, вот это возьми. До чего же скрытный!
Под ёлками одиноко сидел Василий Шитый.
- А Митя где? - спросил я с удивлением.
- Митя далеко. Сел на коня и ускакал, наших искать будет. Найдёт, и
меня заберут отсюда... Чем это так вкусно пахнет?
Я развязал узелок: в нём были хлеб, свежепосоленные огурцы и кусок
брусничного пирога. Василий ел не спеша, да и быстро есть он не смог бы:
мешали бинты, а прорезь, оставленная для рта, была узкой...
До озера добрались быстро, я вёл Шитого под руку, стороной обходил
валежины и пни. Над плёсом плыл туман, ночь стояла тёплая. Я пригнал нашу
комягу, приготовил сети для заброса. Делал всё так, как делал когда-то
отец. Перебрал полотно, уложил его так, чтобы грузила оказались справа,
поплавки - слева. Василий сидел на береговом откосе, смутно белела
повязка, похожая на ком снега.
Сети я высыпал за камышами: по краю плёса протянулась длинная цепь
берестяных поплавков. Когда я выбрался на берег, то увидел, что Василий
спит, прикорнув на копне сена. Рядом заухал, хрипло захохотал филин. Он
мог разбудить раненого. Я поднял палку, запустил ею в то место, откуда
доносилось уханье и хохот. Птица тотчас умолкла...
На тёмной заре я выбрал намокшие сети. Попался огромный линь, похожий
на медный поднос, три крупных окуня, краснопёрка и небольшая щука - вся в
золотых звёздах. Проснулся Василий, развёл костёр из смолистых еловых
шишек, которыми был сплошь усыпан берег. Я лёг у костра и вдруг увидел,
что плыву под водой. Мимо меня проплывали полосатые окуни, на коряге сидел
филин...
Когда я проснулся, солнце уже стояло над ёлками. Василий ел из
котелка уху, весело предложил отведать её и мне.
- Сети уже высохли, я трогал... Погода как на заказ. Теплынь-то
какая!
Шитый говорил негромко, неторопливо. Я понял, что ему очень больно.
Если молчать, станет ещё тяжелее. Большие и тяжёлые руки раненого не
находили места.
- Нарежь ивовых прутьев, - попросил меня Василий.
Пук с прутьями он положил в воду, отмочив, принялся их мять и гнуть.
Плести оказалось непросто, руки словно бы и не помнили работу. Шитый
путался, будто новичок. Порой тряс головою, словно хотел сбросить с глаз
повязку.
Когда корзина была готова - совсем небольшая и кособокая, - Василий
погладил её, как гладят собаку. Потом достал из-за пазухи тяжёлую
противотанковую гранату, бережно положил её в корзину.