"Олег Алексеев. Крепость Александра Невского " - читать интересную книгу автора

девушка с карабином залегла. Из нашего полка, а ни разу ее не видывал...
Красивая. Так и смотрел бы, да воевать надо. II вдруг вижу: лицом в мох,
карабин выронила. Целили, видно, по мне, по пулемету, а попали в нее...
Сердце закипело... А тут они в атаку пошли - рослые, шинели зеленые, будто
лес двинулся,,. Остановил. Вся поляна от их шинелей зеленой стала...
- Еще расскажите, - голосом маленького попросил мальчуган.
- После боя, раненного, домой меня отпустили. В плечо ранили, плечо и
распухло, будто пчелы жиганули... Остался без пулемета с одной РГ-42...
Граната такая, с банку сгущенного молока. Ночевал дома, дневал в лесу. Время
было как раз ягодное. Рожь будет - голубица спеет... Набрал ягод корзину,
матери решил отнести. Подхожу к дому - немцы. Идут цепью, оружие на
изготовку. Меня увидели. Хеа, хеа, кричат, никуда не денешься, сто стволов
навели, иду потихоньку навстречу. А солдаты спешат, двое с карабинами вышли
из цепи и ко мне... Они меня и заслонили. Подходят, шагов пять осталось...
Костя положил каземь тяжелый пук, сложил старенький нож.
- Когда идешь с оружием, влево стрелять удобнее, вправо - хуже,
разворачиваться надо. Тут я и станцевал, да еще и корзину бросил... В упор
выпалили, а промахнулись... Недолго затвор передернуть, три-четыре
секунды... За четыре секунды сорок метров пробежать можно. Рядом хлев
глинобитный стоял, я - к хлеву, за него под горку, и в клевера... Бьют из
автоматов по клеверу, как косой косят, еще раз ранило, а уполз, не
поймали...
Костя весело тряхнул головой, взвесил на плечо тяжеленный пук.
- Постой, - я тронул Костю за рукав. - Проса говорила, что ты про
подземный ход знаешь...
- Знаю. Только рассказ этот долгий... Придется идти со мной, расскажу
дома...
Деревня, где жил Костя, лежала в разрыве леса. Рядом с домами стояли
хмурые елки, еловая грива перерезала деревню надвое. Возле этой гривы и
стоял покосившийся Костин домик. Шумела в огороде столетняя ель, прыгала по
мохнатым ветвям белка, грелся на солнцепеке муругий пес... Костя усадил нас
с Саней за тесовый стол, врытый под окнами дома, принес полное решето спелой
лесной малины...
Костя начал рассказ, и лицо его стало хмурым.
- В плен меня взяли полуживого... Повезли в Славковичи, потом в
Порхов - в страшный порховский лагерь. Тысячи людей в нем фашист замучил.
Теперь там поле, памятник стоит, а тогда - бараки, бараки, одни бараки...
Кормили плохо, какая-то баланда, бурда-мурда. Встретил одного нашего, раньше
толстенный был, буктерь, вижу, тоненький стал, тоньше тогнины... Утром, чуть
заря, - на работу. Гонят конвойные, а мы еле бредем, шатаемся, что тростник
на ветру... Работа тяжелая: на дороге, в каменном карьере, в лесу... Бурелом
прошел, весь обрелок свалило. Распиливали эти лесины на шпалы... Коневая в
общем работа. Парень-то я был кремяный, камни катал, а после болезни да на
лагерных харчах совсем кащеем стал, еле ворочаюсь... Одна радость - живой. В
плен-то попал без оружия, по подозрению, не то расстреляли бы на месте...
Костя заметил, что мы с мальчиком не взяли ни Ягодины.
- Вы что? Ягоды-то только из бора... Свежие, духмяные... Угощайтесь!
Взяв горсть малины, Костя продолжал:
- Выпала и хорошая работа: на кладбище фашистов хоронить. Потом я
узнал: наш полк поработал, угробили добрую половину карательного отряда...