"Олег Алексеев. Рассвет на Непрядве" - читать интересную книгу автора

легковооруженных пехотинцев - лучников".
"Русские в бою дрались сомкнутыми группами на небольшом пространстве, в
виду один у другого. Плотности боевого порядка придавалось особое значение:
"Егда же исполчатся вои, полк яко едино тело будет!"
"Воины никогда не передвигались в кольчугах, панцирях и шлемах. Это
тяжелое вооружение везли особо и надевали только перед липом опасности..."
"В летописях упоминается самострел..."
С волнением я перевернул страницу...
"В эти бедственные годы на первое место выдвигается не полевая, а
крепостная война. Сильно повысилась роль массового применения метательной и
осадной техники, луков и стрел, арбалетов... На Руси впервые появился крюк
для натягивания арбалетов.
Русские дружинники были вооружены не хуже, а лучше, чем татаро-монголы, у
которых не хватало железа и мастеров".
"Пушки на Руси появились, видимо, в 70-х годах XIV века. В 1382 году при
защите от нашествия Тахтомыша на Москву защитники города уже применяли
пушки..."
Чуть ниже резкая приписка карандашом: "Пушки могли быть и на Куликовом
поле".
В конце страницы было размашисто написано красным карандашом: "И все-таки
- пехота! Князь Дмитрий оказался прав".

Я закрыл тетрадь, погасил карбидную лампу, долго лежал с открытыми
глазами. "Видящий" шар Антон положил на подоконник; пронизанный лунным
светом, шар неярко светился.
Вдруг я увидел заросли можжевельника, обрыв, глинистую, дорогу, повозку,
карателей в голубоватых шинелях и касках. Я лежал между кочек, рвал кольцо
рубчатой гранаты. Я узнал повозку, узнал карателей. Накануне они арестовали
и увели моего отца. Кольцо не слушалось, я вцепился в него зубами. И вдруг
кто-то навалился на меня, отвел руку с гранатой. Я повернулся, и на щеку мне
упали волосы матери.
Очнулся, долго не мог прийти в себя. Видение войны было таким ярким, что
я оцепенел, не мог шевельнуть рукой. Все было как наяву. Даже хвоинки на
шинелях виделись с какой-то небывалой, резкой ясностью.
Я вновь посмотрел на мерцающий шар, стараясь представить совсем иную
войну и себя не мальчуганом, а взрослым. И вдруг понял: ведь и мое
собственное биополе, то самое биополе, о котором писали Кажинский и
Чижевский, могло воздействовать на шар!..
...Псковичи жили на порубежье в постоянной опасности, и это отразилось на
их характере. Быстрота решений и действий, порывистость, взрывчатость
впитывались с молоком матери. На Куликово поле, конечно же, послали самых
отважных воинов... Лес, холмы, поле открылись резко и неожиданно. Товарищ,
пригибаясь, перебежал луговину, я поспешил следом.
С холма мы увидели татарский стан. Будто снежные сугробы, белели юрты,
вился над кострами дым, поблескивали на солнце котлы-казаны. Живым омутом
кипел огромный табун, истошно ревели верблюды. Рядом с кострами, между
повозок кружили всадники в малахаях.
Стан был так близко, что в нос ударил запах острой мясной пищи.
По полю проносились конные дозоры - сталкивались, но чаще резко
разъезжались. Монгольские кони легко уклонялись от стрел, уходили от погони.