"Михаил Алексеев. Карюха (Дилогия - 1) " - читать интересную книгу автора

перекинул ружье за плечо и поплелся в сторону села. От Дальнего переезда ему
видно было, как остальные охотники, окруженные толпой мальчишек, уже
приближались к самому селу.
Из села им навстречу катился все нарастающий собачий лай.

3

Итак, мы живем на новом подворье: отец, мать, Настенька, Санька,
Ленька, я и Карюха. Перечисление членов семьи я мог бы начать с Карюхи, и
это было бы только справедливо. Отныне все благополучие, равно как и
неблагополучие наше, так или иначе связано с Карюхой, на которую возложено
множество разнообразных и важных обязанностей. Поскольку сейчас была зима,
от Карюхи зависело, будет ли в избе тепло. На Карюхе привозили дрова из
лесу, запрягали ее для такой цели только ночью, когда меньше вероятности на
нежелательную встречу с лесником. А прежде того на ней ездили на гумно за
кормами - для нее самой и другого скота, который был, в сущности, тоже на
Карюхином иждивении. Да и днем ей редко удавалось выйти из оглобель: то у
кого-нибудь затевалась помочь и отец шел туда вместе с лошадью, то надо было
ехать в соседнее село Чаадаевку купить в лавке керосину и немного кренделей
к рождеству (мальчишки придут славить Христа, и им что-то же нужно сунуть в
руку), раз в неделю отец отправлялся в райцентр Баланду, а туда не ближний
свет - целых шестнадцать верст по очень плохой, с бесконечными раскатами
дороге, сани шарахаются то вправо, то влево, оглобли при этом больно бьют по
ногам, так что потом Карюха дня два хворала. Отец не замечал ее хвори, вновь
запрягал и ехал к Панциревке на мельницу. Смолов рожь, пшеницу ли, не
возвращался домой, а заходил к своему приятелю-мельнику пропустить по одной.
Получалось у них не по одной, и батя наш забывал про все на свете, в том
числе и про Карюху. По прежним опытам лошадь знала, что будет именно так, и
запасалась терпением. Зайдя с подветренной стороны к мельниковой избе, она
опускала тяжелую свою морду на завалинку и, расслабив уставшие члены,
подремывала так и час, и другой, и третий, и шестой - до тех пор, пока
подгулявший не выйдет на слабых ногах из дому и не рухнет на мешки таким же
тяжелым и неуклюжим мешком, - Н...ну, Карюха, пшла! - скомандует он, когда
еще сохранит для того силы.
Команда эта была необязательной для Карюхи, она и без нее знала, что ей
делать. Не спеша и осторожно, верная своей привычке не торопиться ни при
каких обстоятельствах, пятилась, толкая сани чуток назад, чтобы не вынести
окно оглоблей, разворачивалась и выходила на дорогу. Отец немедленно
засыпал. Карюха, приблизясь, сама открывала наши ворота, вывозила сани с
мешками на середину двора и начинала звать нас, то есть негромко ржать. Мать
и старшие братья выскакивали во двор, сначала вносили отца в избу, а потом
уже мешки с мукой. Карюха была довольна: пока хозяин не протрезвится, ее
никто не запряжет до самого утра, и она может наконец отдохнуть и пожевать
сенца, а может, даже и овсеца похрумкает, что было бы совсем хорошо.
Во время половодья почти все поездки прекращались. Карюху начинали
усиленно кормить. Она знала почему. Подходила посевная. Тогда Карюху
запрягали в плуг, и в соху, и в борону. И так от зари до зари, с рассвета до
темной ночи. Карюха была не жереба. Об этом теперь знали все, и кнут чаще
опускался на ее спину. Карюха могла бы пожалеть, что вовремя не нашла себе
дружка. Карюха никогда и ни с кем не согласовывала выбор жениха, а находила