"Разорившийся виконт" - читать интересную книгу автора (Лейн Эллисон)

Глава 2

Окинув беглым взглядом комнату соседок, Чарльз почувствовал желание провалиться сквозь землю. Даме, которая внимательно изучала его визитку, на вид было около тридцати. Несмотря на скромное черное платье, подчеркивающее стройность ее фигуры, эта женщина невольно притягивала к себе взгляд. Светлые полосы легкими волнами обрамляли ее овальное лицо. Она была довольно красива, но вряд ли могла бы ему помочь.

Стыд и ужас были написаны на лице ее младшей подруги. Девушка лежала на кровати, когда Чарльз появился в дверях. Теперь она поспешно села, спрятав от его взгляда босые ноги. Ей было лет четырнадцать. Ее изящная, еще не оформившаяся фигурка терялась в складках просторного черного балахона, а темные волосы казались тусклыми и безжизненными. Испуганное, чуть желтоватое лицо и темные круги под глазами делали ее похожей на бездомного ребенка. Но, наверное, он судил слишком строго, ведь крохотную комнатушку освещали две тусклые свечки, и, может быть, поэтому девушка выглядела такой болезненной. Подойдет ли ему такая? Второй пристальный взгляд на ее плоскую грудь чуть было не обратил его в бегство. Надо было дождаться утра и потом рассмотреть хорошенько, что за женщины живут в этой комнате. Но он стоял здесь перед ними и отступать было уже поздно.

– Виконт Расбон, – прочитала старшая дама, явно озадаченная его появлением.

– К вашим услугам, – повторил он, – а вы…

– Миссис Шарп, – ответила женщина. – А это моя племянница, мисс Генриетта Шарп, – сказала она, указав кивком головы на сидевшую на кровати девушку, которая пыталась изобразить на своем лице некое подобие улыбки. Внезапно холодная враждебность засверкала в ее глазах.

– Что вам от нас нужно, милорд? – резко спросила Генриетта.

– Ну, это будет зависеть от вас.

Чарльз начал волноваться. Эта девчушка держалась так высокомерно, будто она была совершенно взрослой женщиной, и это сбило его с толку.

– Сколько лет мисс Шарп?

– Шестнадцать, – вызывающе заявила миссис Шарп.

– Ну, тогда все будет в порядке, – ответил Чарльз, пытаясь скрыть свое удивление. – Я занимаю соседнюю комнату. Как вы можете убедиться, перегородки между нами настолько тонки, что я случайно услышал обрывки вашего разговора, из которого я понял, что вам на какое-то время нужно жилье. Я хочу предложить вам небольшую сделку. Дело в том, что мне понадобится ваша помощь.

– И в чем же она заключается?

– Ну, это долго объяснять, – уклончиво ответил Чарльз, с надеждой поглядывая на кресло. Он чувствовал, что если сейчас же в него не сядет, то ноги его подкосятся, и он рухнет на пол. Давненько он так не напивался!

Заметив это, миссис Шарп жестом пригласила его садиться, несмотря на протестующие жесты своей племянницы.

– Мою бабку зовут леди Лэньярд, – неторопливо начал он. – Еще когда я пешком ходил под стол, она объявила меня своим наследником и все эти годы постоянно уверяла меня в том, что после ее смерти я стану владельцем значительного состояния. Я не виноват, но так уж случилось, что мое финансовое положение оставляет желать лучшего. Так что деньги моей бабки мне просто необходимы, ну, хотя бы для того, чтобы восстановить наше родовое поместье. На днях я получил письмо, в котором сообщается, что бабка при смерти. Она вызвала адвоката, чтобы переделать завещание, и теперь просит, чтобы я женился, если хочу получить что-нибудь в наследство.

Он замолчал, ожидая ответа, но его не последовало. Лицо миссис Шарп выражало живейший интерес, тогда как ее племяннице это все уже явно надоело. Чарльз почувствовал себя уязвленным, так как ему неприятно было объясняться перед столь неблагодарной аудиторией, но он все же рискнул продолжить рассказ, придав своему голосу больше нежности:

– У меня довольно много знакомых женщин, но я не хочу жениться ни на одной из них. Тем более, если даже я выберу себе невесту, то мы все равно сможем пожениться не раньше следующего месяца. Я же придумал вот что: попрошу бабку распорядиться таким образом, чтобы наследство перешло ко мне сразу же после регистрации брака. Но мое обещание будет звучать более правдоподобно, если я представлю ей будущую жену. Мне бы хотелось, чтобы мисс Шарп сыграла роль моей невесты, когда мы приедем навестить бабушку в последние дни ее жизни. Леди Лэньярд умрет со спокойным сердцем, а у меня будет время выбрать подходящую жену.

Генриетта казалась крайне удивленной.

– Да вы в своем уме? – прошипела она. – Думаете, я стану помогать вам в этом отвратительном фарсе? Ради вашего обогащения я не собираюсь участвовать в двухнедельном маскараде.

– Это ненадолго, уверяю вас, мисс Шарп, – произнес Чарльз умоляюще. – Я не представляю, как бабушке в голову могла прийти такая идиотская мысль. Нельзя же ожидать от меня беспрекословного повиновения и слепой готовности связать себя по рукам на всю оставшуюся жизнь. Такая поспешность не принесет счастья ни мне, ни моей жене, а только опровергнет любимую поговорку моей бабушки: «Быстро женишься – быстро пожалеешь». Я подозреваю, что она просто спятила, хотя вроде бы пока за ней ничего такого не замечалось. Но я же не могу рисковать своим будущим, вступая с ней в споры. Поэтому-то мне и нужна кандидатура на роль жены.

– И мы должны вам верить? – ехидно поинтересовалась Мисси. – А может, вы все это придумали, чтобы убрать с дороги другого претендента на наследство?

Ярость вспыхнула в глазах молодого человека.

– Я – джентльмен, мадам, – заявил Чарльз.

– А я знаю довольно много так называемых «джентльменов», которые не придают никакого значения этому слову, – настаивала Генриетта. – Эти «джентльмены»– самые мерзкие и бесчестные создания на свете. Есть еще какие-нибудь члены семьи, претендующие на наследство?

– Ни одного.

– У вас что, нет других родственников?

– Есть один кузен, но он достаточно богат и не нуждается в бабушкиной помощи. К тому же она его не любит.

Генриетта молча уставилась на тетю. У Чарльза мурашки по спине побежали от этого молчания. Зачем он связался с людьми, которые не понимают, что значит слово джентльмена? Он уже презирал себя за то, что приходится упрашивать этих оборванок.

– В чем же заключается ваш план? – наконец произнесла Генриетта.

– Вы сделаете вид, что являетесь моей невестой. Нам надо придумать, как мы познакомились, и быть готовыми представить бабушке наши планы на будущее. А кроме того, необходимо придумать вам подходящее происхождение. Вы встретитесь с леди Лэньярд всего пару раз, но, возможно, ей вздумается побеседовать с вами с глазу на глаз. Слуги все ей доносят. Может быть, ей станет лучше, но я не задержу вас больше, чем на две недели.

Генриетта, казалось, сосредоточенно обдумывала каждое его слово и только изредка поглядывала в сторону миссис Шарп. Она хотела услышать от своей тети слова одобрения или упрека, но та упорно молчала.

– Мне лично не по душе эта затея, – шепотом произнесла Генриетта.

– Если все, что рассказал лорд Расбон действительно правда, то его замысел не так уж плох, – возразила Беатриса.

– Но откуда же мы узнаем, правду он нам сказал или нет? Друзья Тоби часто прибегают к обману, когда чего-то хотят.

– А у нас есть выбор? – спросила Беатриса. – Куда мы поедем?

Генриетта закрыла лицо руками, чтобы не видеть больше глаза лорда Расбона. Он, видимо, расстроился. Надо отметить, что этот мужчина был прекрасно сложен и с иголочки одет. Костюм сидел на его красивой фигуре великолепно. Узкие брюки обтягивали длинные стройные ноги. Красивое лицо с прозрачно-голубыми глазами обрамляли светло-русые волосы. На нем была голубая рубашка, которая подходила к цвету его глаз, и скромный, но элегантный галстук. В довершение ко всему он был настолько высок, что входя в комнату ему даже пришлось нагнуться, чтобы не удариться головой о дверной косяк.

Зачем такому красавцу просить об одолжении первую встречную? Возможно, ему просто не хватит духу обратиться с такой просьбой к дамам своего круга. Но Генриетте не верилось, что после смерти бабушки он действительно займется поисками будущей супруги. Наверняка Чарльз просто хотел убедить старую даму в том, что он исполнит ее последнюю волю, и тем самым устранить все преграды для получения денег по завещанию. Имея дело с незнакомкой, ему легче будет потом от нее избавиться. Если обман обнаружится, то он может заявить, что невеста обманула его ожидания, но это никоим образом не отразится на репутации самой Мелиссы, так как она будет действовать под чужим именем.

Бояться было нечего. Чарльз не знал ее настоящего имени, так что она могла смело участвовать в этой авантюре. В один прекрасный день несуществующая Генриетта Шарп бесследно исчезнет, и лорд Расбон никогда ее больше не увидит. Неизвестно, примет ли ее собственная бабушка? Если нет, то ей придется уехать в Америку вместе со своей кузиной, так как здесь, в Англии, у девушки не было никаких шансов удачно выйти замуж. Тоби не станет выводить ее в свет, леди Каслтон – тоже. Отсутствие денег не позволит ей представить свою внучку светскому обществу. До того, как умерла мама, отец Мелиссы постоянно жаловался, что бабушка совсем не помогает их семье.

Расбон икнул, и по комнате распространился отвратительный запах бренди. Это напомнило Генриетте о всех злоключениях прошлого месяца и о распущенных джентльменах, с которыми ей больше не хотелось встречаться. Видно, тот, который сидел перед ними и рассказывал невесть что, оказался таким же пьяницей, как и ее брат Тоби.

– Умоляю, мисс Шарп, – внезапно его голос отвлек девушку от ее мыслей.

– Все-таки мне этот обман не по душе, – произнесла Мелисса, обращаясь к Беатрисе.

– Но попытка – не пытка, давай попробуем, – настаивала Беатриса. – Если он солгал, то мы в любой момент сможем уехать, раскрыв всю правду, хуже нам от этого не будет. А если нет, то все сложится как нельзя лучше, и каждый получит свое.

– Ты всегда такая расчетливая! – воскликнула Генриетта. – Но это уже чересчур. Я не могу поступить так подло!

– Что-то мне подсказывает, что ему можно верить, – задумчиво произнесла Беатриса. – А если нет, то ему же будет хуже.

– Скоро вы получите возможность убедиться, что все обстоит именно так, как я вам рассказал, – нетерпеливо вставил молодой человек.

Генриетта продолжала недоверчиво поглядывать на свою тетю. Все-таки Беатриса была права в одном: им действительно некуда больше идти.

– Хорошо, лорд Расбон, мы вам поможем.

– Благодарю вас обеих. – Он улыбнулся и вздохнул с облегчением.

– Не за что, – ответила Беатриса. – Так когда мы едем?

– Сразу же как только кончится ливень. Вы со мной позавтракаете завтра в восемь?

– Всего доброго, милорд, – сухо произнесла Генриетта.

Он встал и направился к выходу, но у самой двери резко обернулся.

– Раз уж вам придется изображать мою невесту, зовите меня Чарльз.

Помня о предательской тонкости стен, последовавший за его уходом спор вели шепотом. Мелисса боялась участвовать в предложенном ей маскараде. Больше всего она опасалась, что кто-нибудь все-таки узнает, что она никакая не Генриетта Шарп, и ее репутация будет окончательно уничтожена. Но было в лорде Расбоне кое-что еще, что-то страшное и неприятное, что отталкивало девушку. Чарльз напоминал ей Хефлина, от него исходила такая же сила, уверенность в собственной неотразимости и поразительная способность убедить любого в своей правоте. Его подчеркнутая вежливость тоже казалась подозрительной. Ведь это было просто глупо – выбрать первую попавшуюся девушку на роль своей жены.

Беатриса приводила самые веские доводы, чтобы доказать свою правоту, повторяя, что иного выхода у них просто нет. В крайнем случае, можно будет в любой момент покинуть дом Расбона, раскрыв его обман.

Но Мелиссу беспокоило то, что скажут о ней люди, если узнают, кто она на самом деле. Беатрисе в этом случае терять было нечего: она – независимая американка, и ее тут никто не знает. Но, в конце концов, девушка дала себя уговорить, согласившись, что эта возможность – их единственный выход из создавшейся ситуации.

– Доброе утро, Генриетта, – произнес улыбающийся лорд Расбон, когда дамы спустились к завтраку.

За улыбкой скрывалась гримаса недовольства. Проснувшись с тяжелой головой, Чарльз надеялся, что вчерашний разговор окажется просто кошмарным сном. Но нет, девушка в бледно-голубом платье сидела перед ним и выглядела еще хуже, чем вчера. Слабый лучик света, проникающий сквозь крошечное оконце, освещал ее полудетское личико. Сегодня оно казалось еще желтее, а тугой узел на макушке, в который она упрятала волосы, подчеркивал впалые щеки и острые скулы, Его прямо передернуло. Сможет ли он убедить бабку в том, что влюбился в это привидение?

– Доброе утро, ло… Чарльз, – поправилась Генриетта.

– Я смотрю, у вас еще и служанка?

– Да.

– Нам придется немного подождать, пока не приедет почтовый экипаж, в моем собственном для всех не хватит места, – сказал со вздохом Чарльз.

Усаживая женщин за стол, он снова поморщился: макушка Генриетты не доставала ему даже до плеча. Она была очень маленького роста, почти с ребенка, а ему всю жизнь нравились высокие женщины, чьи тела в постели соответствовали его собственному. К тому же он питал отвращение к полудетским угловатым фигуркам, а смотреть на ее кроткое личико было просто невыносимо.

За завтраком никто не проронил ни слова. К тому же еда была еще хуже, чем вчера ночью. Генриетта отказалась от нее, едва попробовав, миссис Шарп попыталась съесть чуть больше, зато Чарльз ел жадно, так как просто умирал с голоду. Вчера он так и не поужинал, только напился бренди, и теперь надеялся, что легкий завтрак поможет ему избавиться от похмелья.

– Я думаю, будет лучше, если мы скажем, что тебе семнадцать, – снова начал Чарльз, когда с едой было покончено. – Бабушке не понравится, что я женюсь почти что на школьнице.

– Разумно, – согласилась Генриетта.

– Ты в трауре?

– Мой отец умер семь месяцев назад.

– Это объяснит то, что ты пропускала всевозможные приемы, и станет причиной отсрочки нашей свадьбы. Давай скажем, что только после окончания твоего траура мы сможем объявить о нашей помолвке. Свадьба намечена на конец следующего сезона, а пока ты приехала в город, чтобы купить кое-какие безделушки для нашего будущего гнездышка.

– Как мы встретились? – спросила Генриетта, поставив на стол чашку.

Чарльз смотрел на Генриетту и надеялся, что она морщится от невкусного кофе, а не от его предложений.

– Может быть, я присутствовал на похоронах твоего отца?

– Навряд ли. На деревенские похороны, тем более в разгар зимы, приглашаются только ближайшие родственники и соседи. Где ты живешь?

– В Кенте.

– Ну, тогда это совершенно невозможно. Может быть, нас познакомил какой-нибудь общий друг?

– Какой же?

– Ну вспомни хоть одного, – усмехнулась Генриетта. – Я вряд ли знакома с кем-либо из твоего круга.

Как же это глупо с его стороны не вспомнить ни одного имени!

У девушки были довольно изысканные манеры, но она не могла принадлежать к высшему обществу. Только деревенщине придет в голову нарядиться в такое безвкусное платье. Голос ее ничем не отличался от других знакомых ему женских голосов, тогда как тетя говорила с каким-то легким, непонятным акцентом. Чарльз догадывался, что встретил их уже далеко от дома. Но Генриетта, по крайней мере, вела себя вполне благоразумно, совсем не так, как большинство ее легкомысленных и смешливых ровесниц.

– Нужно выдумать тебе подходящее происхождение, – сказал со вздохом Чарльз, проведя рукой по волосам. – Предположим, ты – дочь Элеоноры Харрисон, младшей дочери лорда Беверли. Он живет, как отшельник, и никто в округе никогда не видел его в лицо. Его поместье где-то в Йоркшире. Твой отец был младшим сыном приходского священника. Мать умерла сразу после твоего рождения. Ты почти ничего не знаешь о своем дедушке, лорде Беверли, так как он отвернулся от твоей мамы, когда она вышла замуж за человека, который не принадлежал к ее кругу.

– А кто этот Беверли?

– Барон.

– Хорошо, – согласно кивнула девушка. – Моего отца звали Говард Шарп. Я скажу, что состоятельный дядюшка оставил ему в наследство небольшое поместье. Пусть дядюшкой будет лорд Пурви – виконт без единого наследника, который тоже умер. А титул после его смерти отошел государству, таким образом, отец не смог получить его в наследство вместе с поместьем. Так как поместье приносило мизерные доходы, семья Шарп не могла бывать в обществе. Теперь давай придумаем, как мы познакомились.

– Это произошло недавно. – Чарльз сосредоточенно хмурил брови.

– Нет, лучше – до того, как умер мой отец, – возразила Генриетта.

– Не пойдет. Подумай, ведь тебе же только семнадцать, как мы с тобой могли встречаться, если год назад ты была еще ребенком?

Чарльз вскочил со стула и начал нервно шагать по комнате.

– Придумал! В феврале я ехал в гости к моим друзьям, но, проезжая через поле, моя лошадь наступила на кроличью нору, которая скрывалась под плотным слоем снега. Лошадь оступилась, и я вылетел из седла. Ты проезжала мимо и, узнав о том, что случилось, отвезла меня к себе, где я и оставался в течение нескольких часов, пока друзья не прислали за мной экипаж.

– А что, это было на самом деле? – спросила заинтересованная Генриетта.

– Вообще-то да. К счастью, лошадь не очень поранилась, а вот я получил сотрясение мозга и вывихнул запястье.

– А где это произошло?

– В Линкольншире. Ты знаешь тамошние места?

– Да, несколько раз я там проезжала.

– Отлично. Опиши свое поместье, если понадобится.

– В какой дом тебя потом отвезли?

– В дом Виллингфордов, недалеко от рынка Разена. Ты когда-нибудь там бывала?

Девушка согласно кивнула.

– Кажется, да. Это чуть севернее Линкольна?

«Пожалуй, у меня получится», – подумал Чарльз. Как интересно было узнать, что ребенок знает, где находится Линкольншир. Он поборол в себе дрожь, взглянув ей в лицо.

– Я был тронут твоей заботливостью и ангельским характером и часто приезжал к тебе поболтать, оставляя друзей. Следующий визит к ним я планировал в конце месяца, тогда же мы собирались устроить неофициальную помолвку. Если кому-то вздумается проверить мои поступки, то я действительно нигде не появлялся последнюю неделю июня.

На самом деле Чарльз снимал небольшую мансарду в Суонси и занимался тем, что продавал кое-какие вещи, чтобы обеспечить себе летний отдых в Брайтоне. С каждым днем его финансовое положение ухудшалось.

– Мы расстались в конце недели, – продолжил он. – И больше не виделись, пока я не привез тебя сюда, узнав о бабушкиной последней воле.

– Хорошо. Визит к твоей бабушке совпадает с окончанием моего траура. А теперь, милорд, расскажите мне все, что я должна знать о своем женихе.

– Чарльз, – поправил он девушку, – пожалуйста, Генриетта, будь добра называть меня по имени.

– Извини, Чарльз. Так что мне надо о тебе знать?

– Сначала ты мне расскажи о миссис Шарп.

– Я – невестка Генриетты, – спокойно начала Беатриса. – Я приехала их навестить после того, как погиб мой муж. Когда Говард умер, я осталась, чтобы как-то утешить бедняжку. Сейчас я сопровождаю племянницу в дом ее бабушки, после чего уеду к себе.

– А из какой части страны вы приехали, миссис Шарп?

– Не из какой. Я живу в Америке и через месяц намерена туда вернуться.

– Понятно, – сказал Чарльз.

Он продолжал шагать по комнате. От напряжения у него на лбу появилось несколько морщин. Ему следовало бы ускорить события в своем рассказе, ведь не мог же он за такой короткий срок съездить в Линкольншир и обратно после того, как получил бабушкин вызов. Тогда пришлось бы гнать свой экипаж во весь опор, чтобы за это время преодолеть такое значительное расстояние.

– У тебя остался еще кто-нибудь после смерти отца? – спросил он наконец.

– Только брат, – сурово произнесла девушка.

– Тогда зачем ты покинула дом?

– Мне нужна компаньонка, пока я не нашла себе подходящего мужа.

– Можем использовать это в нашей истории, – решил Чарльз. – Значит, до свадьбы ты будешь жить в доме твоей бабушки, которая будет у нас женой священника, а ныне вдовой. Кстати, лорд Беверли тоже вдовец. Итак, я сопровождал тебя к бабушке, когда пришла весть о болезни леди Лэньярд.

Чарльз поморщился. Уж слишком много народу приходилось впутывать в эту историю. Но выбора не было.

– Значит, мы скажем, что получили это письмо уже в дороге.

Кто-нибудь мог его доставить? Нет. Но бабушка об этом не узнает. Он договорится с Рэнфри и с Харпером. Огромное число людей узнает об их тайне. Если бы он об этом подумал вчера, прежде чем предлагать Генриетте эту сделку!

– Что еще я должна о тебе знать? – в третий раз спросила девушка, заметив, что он то и дело прикладывается к бутылке бренди.

– Мое полное имя – Чарльз Генри Монтроуз. Я – виконт, восемь лет назад унаследовавший этот титул от отца. В Кенте у меня есть небольшое поместье Суонси, но, как я уже упоминал, оно требует срочного восстановления. В Лондоне я снимаю комнаты, но собственного дома у меня там нет. Моя мать давно умерла, когда я был еще трехлетним ребенком. Отец больше не женился, и я остался единственным ребенком в семье.

– Чем ты интересуешься, Чарльз?

– Всеми видами спорта. И живописью, – робко прибавил он.

– Ты рисуешь? – Брови Генриетты поползли вверх от удивления.

– Немного.

– Тогда ты должен показать мне свои рисунки. Должно же у нас быть что-то общее!

– А ты тоже любишь живопись?

– Обожаю, – улыбнулась Генриетта.

– Ты умеешь кататься верхом? – спросил Чарльз.

– Умею, и довольно хорошо, хотя последние два года у меня не было подходящей лошади.

– А может, ты умеешь править экипажем?

– Да, и очень даже неплохо, но в последнее время править нам было нечем.

«Кто же эта загадочная девушка? – задумался Чарльз. – Как мог простой деревенский подросток хорошо править уже в четырнадцать лет? Скорее всего она просто преувеличивает свои способности. Надо бы проверить это но дороге в Лэньярд».

Генриетту мучило тревожное предчувствие. Она ощущала себя участницей какого-то мерзкого фарса. Как же глупо было согласиться на такую подлость! Она жила всего в каких-нибудь трех милях от дома Виллингфордов и теперь вспомнила все подробности февральского происшествия. На прием, который лорд Виллингфорд устроил в честь празднования Дня Святого Валентина, съехалось множество благородных семей. И если бы Дрэйтоны не носили траур, то они бы тоже там присутствовали. Так вот, почтенный лорд задумал две недели веселья и развлечений, надеясь, что его дочь заведет полезные связи среди молодежи и, может быть, даже найдет себе мужа, и, таким образом, отпадет необходимость участвовать в лондонском сезоне. Но единственным человеком, который завел хоть какую-нибудь связь, оказалась его собственная жена, которую застали в нежных объятиях одного из гостей. Разразился чудовищный скандал, после которого коварный соблазнитель поспешил покинуть гостеприимный дом Виллингфорда. Вскоре по округе поползли слухи, что дон Жуана звали лорд Расбон.

Генриетта с любопытством наблюдала, как Чарльз ходит из угла в угол, и пыталась угадать его мысли. Все складывалось намного сложнее, чем она себе представляла. Уж очень много людей было вовлечено в эту игру: она сама, Расбон, Беатриса, Бетси и слуга Расбона, кучер и камердинер. Чем больше народу участвовало в этом заговоре, тем меньше у них оставалось шансов на успех. Но ей надо было сосредоточиться на собственной роли. Двойной обман усложнял ее исполнение. Если у леди Лэньярд такие связи в обществе, она может узнать ее настоящее имя и раструбить об этом по всей округе. К тому же у нее не было оснований доверять Расбону: мало того, что вчера он напился, как свинья, так он еще продолжает пьянствовать утром. Генриетта Шарп должна остаться лишь плодом воображения, иначе он раскроет ее тайну и поставит под угрозу ее репутацию. Чтобы ее россказни звучали более естественно, можно добавить в них долю правды. Но, с другой стороны, если она перестарается и слишком ясно представит картину своей жизни, то кто-нибудь обязательно ее узнает, и тогда скандала не избежать. Хотя отец Генриетты не появлялся особенно часто и фешенебельных местах, большей частью по причине своей бедности, но Расбон водил дружбу со многими ее соседями. Еще был Тоби. Ее брат не учился в университете, но некоторые из его друзей вполне могли бы учиться вместе с Расбоном. Наверное, ей будет сложно рассказывать о своем прошлом, не рискуя проболтаться. Генриетта надеялась, что упоминание о ее соседе лорде Пурви не загонит ее в ловушку.

Лакей с экипажем наконец-то прибыл, и разговор прервался.

– Можно ехать, – объявил Расбон, когда слуга вышел. – Миссис Шарп, вы поедете со служанкой и камердинером в почтовом дилижансе, а мисс Генриетта сядет со мной и грумом в мой экипаж. Если мы хотим успешного завершения нашего плана, нам необходимо продолжить разговор. Тем более что мне не терпится проверить ваши навыки управления экипажем, моя милая.

Услышав это, Генриетта бросила на Чарльза гневный взгляд, но вслух ничего не сказала. Какой невыносимый тип! Как он посмел усомниться в ее словах? «Все правильно, он же принимает меня за простолюдинку, – успокаивала себя девушка, – так с какой стати он должен верить мне на слово?» Она тяжело вздохнула, представив, как трудно ей придется в эти две недели.