"Разорившийся виконт" - читать интересную книгу автора (Лейн Эллисон)

Глава 3

Экипаж лорда Расбона катил по грязной дороге. Генриетта и Чарльз ехали молча. Девушка ощущала странное беспокойство, сидя рядом с этим человеком. Разные мысли одна за другой проносились в ее голове, но она так и не смогла понять, как Чарльзу удалось уговорить ее на эту авантюру. Генриетта ненавидела ложь и презирала человеческую жадность. И тем не менее она едет с этим самонадеянным мерзавцем, чтобы помочь ему обманным путем получить состояние.

Проведя целый час наедине с Расбоном – грум устроился сзади, в экипаже, – девушка пришла к выводу, что ее спутник еще отвратительнее лорда Хефлина. И хотя, надо признать, он не предпринимал никаких попыток понравиться Генриетте или привлечь к себе внимание, все-таки она чувствовала, что он обращается с ней, как с недоразвитым ребенком, не имеющим никакого представления о том, что такое высшее общество и хорошие манеры. Она притворялась простушкой сколько могла, все время повторяя про себя: «Пусть он считает, что я принадлежу к низшему классу общества». Вряд ли он мог догадываться, как страдала эта девушка, вынужденная каждый день надевать старомодную широкополую шляпу, открывающую ее лицо лишь когда она поворачивала голову и прямо смотрела на собеседника. Несмотря на то, что характер у нее был довольно-таки уравновешенный, в конце концов, снисходительный тон лорда Расбон вывел ее из себя.

– Вы просто невозможны, милорд! – взорвалась Генриетта. Впервые после того, как они покинули гостиницу, он заметил, что его спутница кипит от гнева. – Я не младенец, и не надо со мной нянчиться! Я прекрасно владею хорошими манерами. Чем поучать меня, лучше бы рассказали побольше о вашей бабушке и остальных обитателях дома.

Он пристально посмотрел на девушку и расплылся в улыбке.

– Прости, Генриетта, но я же не знал, да и ты сама ничего не говорила, о своем аристократическом происхождении.

– Ты просто чудовище! Да за кого же ты меня принимаешь? За кухарку, что ли? Не только люди из высшего общества умеют красиво изъясняться. В основном они способны только на снисходительность и надменность.

– Ну хватит!

«Что за мегера!» – подумал Чарльз. Внимание девушки привлек жеребенок, прыгающий на дальнем лугу. Расбон тряхнул головой и постарался сдержать собственный гнев. В висках у него стучало, а отвратительный завтрак так и подпрыгивал в животе.

– Мы не можем позволить себе поругаться, дорогая, – сделал он попытку помириться и смягчить ее гнев. – Через пару часов мы приедем. А теперь покажи, как ты умеешь править. Надеюсь, лошади не устали.

– Да уж, прямо с копыт валятся, – огрызнулась Генриетта.

Тем не менее, она приняла из рук Расбона вожжи, обрадовавшись возможности поставить его на место. Скоро выяснилось, что она правит намного лучше, чем Чарльз, потому что грум, всю дорогу бормотавший себе под нос проклятия, сразу же затих.

– Какие послушные кобылки, – прошептала девушка. – Просто милашки!

– Следи за своей речью, – проворчал Чарльз, чувствуя, что скоро опять взорвется. – Настоящие леди так не выражаются.

Несколько минут он дулся, но, в конце концов, вынужден был признать, что она правит как заправский кучер. И каким бы ни было ее теперешнее положение, но учили ее настоящие мастера своего дела. Несмотря на то, что прошлое этой девушки до сих пор оставалось для него загадкой, он не стал снова начинать разговор о высшем обществе. Да она и не могла к нему принадлежать! Какая воспитанная леди будет говорить таким грубым голосом и размахивать руками, как ветряная мельница?

Он продолжал мучиться этими догадками, а экипаж тем временем выехал на каменистую дорогу. Давненько он так не страдал от чрезмерного опьянения и уже забыл, как это бывает неприятно. Было бы куда лучше провести все утро в постели и не набивать желудок той гадостью, которую подают во второсортных гостиницах.

Генриетта правила экипажем уже полчаса, но внезапно Чарльз потребовал вернуть ему вожжи. Как приятно вновь управлять четверкой отличных лошадей! Не зря ходили слухи о том, что у Расбона превосходные лошади, а он сам – первоклассный наездник. Но теперь ей было совершенно непонятно, как так случилось, что он выскочил из седла.

– Опишите получше вашу бабушку, милорд, – попросила Генриетта и повернулась, чтобы посмотреть в его глаза. Если бы не эта дурацкая шляпа, она могла бы без труда всю дорогу разглядывать своего спутника. – Расскажите мне, что еще должна знать ваша невеста.

– Во-первых, научись называть меня Чарльзом, – напомнил он.

– Хорошо, Чарльз, – со вздохом произнесла Генриетта. – Но мне трудно так обращаться к человеку, к которому я не испытываю ни малейшей симпатии.

Генриетта заметила, что ее слова опять разозлили Расбона, но не успела даже извиниться. Его лицо напоминало лицо мистера Кроуфорда в ту памятную ночь в Дрэйтонском поместье, когда она чуть не задохнулась.

– Стоять! – Чарльз резко осадил лошадей и, сунув вожжи в руки Генриетты, проворно соскочил на землю.

Через минуту его фигура скрылась в придорожной рощице, а в воздухе распространился знакомый тошнотворный запах.

Генриетта обернулась и приказала груму помочь Расбону. Слава Богу, что она не позавтракала! Теперь Генриетте стало ясно, почему еда показалась ей такой отвратительной. Скорее всего продукты были несвежими. Все ли в порядке с Беатрисой? Ее экипаж ехал чуть впереди.

Харпер помог лорду Расбону занять его место.

– Правь сама, – промычал Чарльз, развалившись на сиденье и закрыв глаза.

Он был похож на мертвеца.

– Итак, продолжим разговор о твоей бабушке, – процедила сквозь зубы Генриетта, когда ее спутник немного пришел в себя.

– В молодости она была потрясающе красивой, – начал он свой рассказ. – Высокая, голубоглазая, с пышными золотистыми волосами. Завтра я покажу тебе ее портрет. Он – достояние нашей семейной галереи. В свое время она была первой красавицей, но довольно-таки неплохо сохранилась и по сей день, хотя за последние два года ее здоровье сильно ухудшилось. Я был ее любимчиком, хотя она не всегда одобряла мои поступки.

– Ну конечно, у тебя, видно, всегда была склонность к подлым выходкам, – язвительно заметила Генриетта.

– Не больше, чем у всех остальных, – ответил Чарльз. – Брак с лордом Лэньярдом был уже вторым ее браком. Первый раз она была замужем за одним богатым предпринимателем. Детей у них не было, поэтому все свое богатство он оставил ей одной с условием, что, даже если ей вздумается еще раз выйти замуж, она не лишится этого наследства. Лорд Лэньярд был не менее состоятельным человеком. После его смерти все перешло их единственному сыну, а моя бабушка заявила, что свои деньги она намерена оставить дочери, моей матери. Через год после этого мама умерла, и так как бабушка недолюбливала моего отца, то пообещала сделать меня своим единственным наследником.

– Но почему?

– Если ты спрашиваешь, почему она не любила своего зятя, я тебе расскажу. Видишь ли, у моего отца была поразительная способность вкладывать деньги в предприятия, не приносящие никакой прибыли.

Генриетта хотела поинтересоваться, что стало бы с наследством, имей его отец побольше здравого смысла, но потом решила не ввязываться в их семейные дела.

– Опиши мне ее жизнь, – попросила она вместо этого.

– Пока она живет в Лэньярдском поместье и занимает отдельное от моего дяди крыло дома. У него четверо детей, двое из которых редко приезжают в поместье. Но Эдита, наверное, сейчас там. Ей пятнадцать лет. Познакомься с ней, но помни, что ты уже не ребенок, и не веди себя так, будто вы с ней ровесницы. Знаешь, она такая болтушка!

Откуда взялся этот дядюшка? Генриетта вопросительно посмотрела на Чарльза. Белое, как плотно, лицо молодого человека давало понять, что мысли его витают далеко отсюда. Не хватало еще, чтобы он запутался в своей родне. Сначала говорил, что у него есть только один брат, претендующий на наследство, а теперь выясняется существование какого-то дяди и его четверых детей. Интересно, сколько родственников будет у него еще через час? К лживости Чарльза Генриетта прибавила еще целый ряд пороков: пьянство, жадность, надменность, сомнительную интеллигентность и обжорство. А все остальные подробности он наверняка выдумал, чтобы ее разжалобить.

Но сейчас он страдал главным образом из-за несвежести завтрака. Еще четыре раза Харпер помогал бедному Чарльзу сойти и снова сесть в экипаж. В перерывах между этими остановками Генриетта пыталась узнать о нем как можно больше, так как опасалась, как бы он не провел в постели весь следующий день.

Из его ответов выяснилось, что бабушкино поместье находится в восточной части Брайд-порта, и Генриетта, таким образом, почти не отклонялась от своего собственного пути. Когда все закончится, им с Беатрисой придется только сменить экипаж и доехать до дома леди Каслтон.

Они продолжали обсуждать подробности февральского происшествия, повторяя имена и фамилии, когда экипаж, миновав массивные каменные ворота, легко покатил по ровным аллеям Лэньярдского поместья. Генриетта чувствовала себя так, будто ей действительно предстояло знакомство с семьей своего будущего мужа.

Великолепный ухоженный парк поразил воображение девушки огромными размерами и строгостью линий. Прошло еще несколько минут, прежде чем их взору предстал сам особняк. Увидев его, Генриетта прямо-таки раскрыла рот от изумления. Дом леди Лэньярд был, по крайней мере, в два раза больше ее родного Дрэйтонского поместья. К центральному зданию, выполненному в духе времен королевы Елизаветы, с двух сторон примыкали крылья в готическом стиле.

Несмотря на различие в стилях, уютно расположившийся в долине особняк смотрелся вполне гармонично.

Богатство его обитателей сразу бросилось в глаза Генриетте. Оно было и в изящном совершенстве парка, и в пышности садов, окружающих дом, и в самом поместье, сверкающем от лоска и роскоши. Видимо, простодушный лорд Расбон кое-что от нее скрыл.

Экипаж позади них тоже остановился, и грум выскочил, чтобы распрячь лошадей. Чарльз тоже соскочил на землю и помог Генриетте спуститься.

– Не грусти, любовь моя, – шепнул Чарльз, поднимаясь по лестнице навстречу внушительного вида лакею.

– Постараюсь, – ответила девушка с натянутой улыбкой.

– Это Мастере, – сказал Чарльз, кивком головы указав на лакея. – Дядя у себя?

– Он у леди Лэньярд, сэр.

– Я зайду к нему, как только переоденусь. Это – моя невеста, мисс Генриетта Шарп, а это – ее тетя, миссис Шарп. Надеюсь, моя комната в порядке?

– Да, милорд, – ответил лакей, ни одним мускулом лица не выдав своего удивления по случаю приезда нежданных гостей.

Чарльз повернулся к Генриетте.

– Отдохни с дороги, а потом попроси кого-нибудь проводить тебя в Красную комнату. Я встречу тебя там и познакомлю со своей бабушкой.

– Спасибо, Чарльз, – улыбнулась Генриетта и поспешила наверх.

Когда же Расбону станет лучше? На лбу его выступили капельки пота, а в глазах снова появилось беспокойное выражение.

Генриетте предоставили голубую, отделанную золотом комнату, где стояла самая удобная кровать из всех, которые ей приходилось раньше видеть. Беатриса занимала соседнюю комнату, выполненную в зелено-золотой гамме, а общая дверь позволяла им легко и быстро общаться друг с другом. Скоро в дверях появилась горничная с кувшином теплой воды в руках, за ней вошли Бетси и два лакея, несущие багаж. Ее старые, потрепанные чемоданы резко контрастировали с окружающей девушку роскошью.

– Беатриса, как ты себя чувствуешь? – спросила Генриетта после того, как приняла ванну и переоделась в свое лучшее платье. – Завтрак-то был несвежим.

– Да, я это уже поняла, – произнесла Беатриса и, тяжело вздохнув, опустилась на кушетку. – Но не беспокойся, мне уже лучше.

– Я ничего не ела, а вот вы с Расбоном страдаете.

– Поэтому-то мы и приехали одновременно.

– Я все-таки не должна была соглашаться на этот маскарад, – простонала Генриетта. – Я просто не смогу целых две недели обманывать эту наивную старушку леди Лэньярд.

– Но мы уже приняли решение, Мисси, – возразила Беатриса. – Смирись с этим. И в конце концов у нас своя выгода от этой сделки. Ты только представь, что бы с нами стало, если бы мы остались в этой ужасной гостинице? Мы никому не причиним вреда, так почему же мы должны идти на попятную?

Главным для Беатрисы было то, что теперь у них есть крыша над головой. Спор из-за наследства мало волновал ее.

– Ты знаешь, он никогда и ничего не упоминал ни о каком дяде, – заметила Генриетта. – А теперь выяснилось, что у этого дяди еще четверо детей.

Беатриса нахмурилась.

– Бетси выяснит, что творится в этом доме, – наконец произнесла она.

– Он говорит, что его дядя унаследовал состояние после смерти отца, а леди Лэньярд решила оставить все свои деньги дочери, то есть матери Чарльза.

– Разберемся.

– Да, кстати, ты помнишь тот скандал из-за леди Виллингфорд, который разразился в феврале? – спросила Генриетта, нервно шагая из угла в угол.

– Смутно. Я не обратила внимания, так как совсем не знаю, кто эти Виллингфорды. А что с ней случилось?

– Лорд Расбон ее соблазнил.

– Я понимаю, на что ты намекаешь. Но нам негде жить. Когда ты познакомишься с его бабушкой, постарайся понять, что у нее на уме. Несмотря на то, что Расбон говорит, будто видит ее насквозь, я не уверена, что она так наивна, как ему кажется.

– Ну и семейка! Все только и думают, как бы друг друга обмануть, – вздохнула Генриетта. – Надо надеяться только на себя, потому что, если я ошибусь и они узнают, кто я такая на самом деле, то я уже никогда больше не отделаюсь от дурной репутации.

«Достаточно того, что я удрала из дому и живу неизвестно где»– подумала она про себя.

Генриетта позвонила в колокольчик, и вскоре слуга открыл перед ней дверь в изящную Красную комнату. На стенах огнем пылал алый шелк. Итальянский потолок был украшен лепниной, рисунок которой повторялся на персидском ковре на полу. Алый и голубой цвета сочетались в обшивке кресел и кушеток. Генриетта увидела Расбона, который стоял у камина и задумчиво смотрел на огонь. Молодой человек выглядел ужасно, несмотря даже на великолепный голубой камзол, расшитый золотом. В лице его не было ни кровинки. Девушка надеялась, что они успеют познакомиться с бабушкой до того, как его скрутит очередной приступ тошноты.

– Отлично выглядишь, – выдавил из себя Чарльз, заметив, что девушка сменила платье и выпустила несколько локонов, чтобы придать своему лицу более нежное выражение.

И хотя платье не отличалось какой-то особой изысканностью, оно, по крайней мере, сидело на ней лучше, чем черный балахон. Будет нелегко объяснить бабушке, чем его пленила эта девушка. Она вполне сошла бы за гувернантку, если бы сама еще не была ребенком.

– Возьми это, – сказал Чарльз и сунул ей в руку маленькое колечко, украшенное изумрудами. – Раз уж мы с тобой помолвлены, ты должна его носить. Это, конечно, не самое подходящее кольцо для моей невесты, но я просто не в состоянии себе позволить более дорогое.

– Откуда у тебя женское кольцо? – спросила Генриетта и надела его на палец. Оно оказалось ей как раз.

– Это кольцо принадлежало моей матери, и я его взял в ее старой комнате. Надеюсь, бабушка его не узнает.

Генриетта не ответила. Она нехотя вложила свою ладошку в его руку, и они вышли из комнаты. Несколько коридоров Чарльз и его невеста прошли в полном молчании. Остановившись перед какой-то дверью, Чарльз тяжело вздохнул и постучал.

– Дядя Эндрю, – сказал он, приветливо улыбаясь почтенного вида джентльмену, который открыл им дверь.

– Проходи, Чарльз. Слишком уж долго ты до нас добирался! – ласково упрекнул его дядя.

– Ты же знаешь, какие у нас дороги! – вежливо ответил Расбон. – Погода просто невыносимая. Я не хотел знакомить вас с Генриеттой, пока она в трауре, но бабушкино состояние не оставляет нам другого выбора. Генриетта, это мой дядя, лорд Лэньярд. Дядя, познакомься – моя будущая жена, мисс Генриетта Шарп.

– Милорд, – прошептала девушка, присев в глубоком реверансе.

– Очень приятно, мисс Шарп. – Дядя был ошарашен и, казалось, не верил собственным ушам. – Скажите, давно ли вы знакомы с моим шалопаем-племянником?

Генриетту не смутила его грубость.

– Мы познакомились в феврале, милорд. Тогда он еще упал с лошади и сильно ушиб голову.

Лорд Лэньярд кивнул. Очевидно, он знал об этом.

– Бабушка в состоянии нас принять? – прервал Чарльз.

– Ей не терпится тебя увидеть.

– Ну, тогда извини. – Расбон взял Генриетту под руку и улыбнулся, взглянув ей прямо в глаза. – Идем, любовь моя.

На первый взгляд леди Лэньярд покачалась Генриетте очень слабой и хрупкой. Пока Чарльз шумно здоровался и выражал свои опасения по поводу ее болезни, Генриетта получила прекрасную возможность рассмотреть старушку, которая своей странной выдумкой вынудила внука пойти на обман. Правильные черты лица сохранили следы былой красоты, но волосы были белые, как мел. На коже также отразились последствия старости и болезни: кое-где она была прозрачна и тонка, но в некоторых местах ее покрывали нездорового цвета пятна и складки. Тем не менее, на ее лице морщин было не так уж и много для женщины, чей возраст уже давно перевалил за восемьдесят. Прозрачно-голубые глаза леди Лэньярд поблекли, но, когда она перевела свой взгляд на Генриетту, у девушки просто перехватило дыхание. Это не был взгляд больной умирающей старухи. В нем светился острый ум и холодная расчетливость. Но больше всего в ее глазах было гнева.

Но почему?

Несмотря на желание видеть своего внука женатым, она была явно недовольна его выбором. Или она обо всем догадалась? Если так, то их замысел обречен на провал. Но что бы там ни было на уме этой старушки, Генриетта собиралась сыграть свою роль до конца.

– Бабушка, это – мисс Генриетта Шарп, моя невеста, – голос Чарльза отвлек девушку от ее размышлений. – Генриетта, познакомься с моей бабушкой леди Лэньярд.

– Миледи, – испуганно прошептала Генриетта.

– Когда вы обручились? – внезапно спросила вдова.

– Официально мы еще ничего не объявляли, потому что мой траур закончится только к Рождеству, – заявила Генриетта.

– А как давно вы знакомы?

Генриетта слово в слово повторила историю, рассказанную дяде.

– У вас уже есть обручальное кольцо? – спросила леди Лэньярд, схватив руку девушки и подняв ее на свет.

– Нет. – Чарльз попытался придать своему голосу больше шарма. – Это просто небольшой подарок от меня в знак благодарности за оказанную мне честь быть женихом этой девушки. Настоящее кольцо я надену ей в декабре.

– Хм… – прошипела старушка. – Нельзя было раньше объявить о помолвке?

– Я не смела осквернять память моего отца, миледи, – тихо произнесла Генриетта. – Да и к тому же нам некуда спешить, мне ведь только семнадцать.

– Мне надо отдохнуть, – внезапно заявила леди Лэньярд. – Эта болезнь меня так изматывает. Чарльз, зайди ко мне, когда я проснусь. А после обеда я побеседую с мисс Шарп.

Они ушли рука об руку, и Генриетта подумала, сочувственно глядя на Чарльза, как хорошо он себя вел, скрывая свои мучения.

Как только дверь за ними закрылась, из смежной комнаты вышел сын леди Лэньярд.

– Ну как тебе все это? – спросила она сына.

– Она явно не из высшего общества, – ответил он приглушенным голосом. – Но на актрису тоже не очень похожа. Твои подозрения, кажется, необоснованны. Просто она еще очень молода, поэтому и выглядит почти как школьница.

– А ты поверил в то, что произошло зимой?

– Да, я что-то слышал об этом. Вполне возможно, что эта девушка была там. Но единственное, чего я не в силах понять, это как он мог ею увлечься? Она же совсем еще ребенок!

– Я тоже не понимаю. Знаешь, мой мальчик меня разочаровал, я всегда считала, что у него более изысканный вкус. И я не допущу, чтобы мое состояние растратили понапрасну. Ну ладно, еще рано делать выводы. А пока не спускай с них глаз. А еще разузнай получше о том происшествии. Кстати, где это было?

– Кажется, в Линкольншире, мама.

– Отлично. Я выясню, знает ли мисс Шарп тамошние места.

Капельки холодного пота выступили на лбу Чарльза, когда они с Генриеттой вошли в ярко освещенную залу.

– Тебе лучше прилечь, – ласково произнесла Генриетта. – Я сама найду дорогу в мою комнату.

Он молча кивнул и поспешно удалился в свою комнату. Оставшись одна, девушка решила навестить Беатрису. Узнав, что подруге стало легче, она подробно описала ей сцену знакомства с леди Лэньярд.

– Могу поклясться, старушка в бешенстве, – закончила Генриетта свой рассказ. – Ты была права насчет того, что она не так проста, как кажется Расбону.

– Надо получше узнать, что из себя представляет этот лорд Лэньярд, ее сын, – отозвалась Беатриса.

– Если она не оставит Расбону ни гроша, это будет ему отличным уроком.

– Будь осторожна, Мисси, – предупредила Беатриса. – Теперь ты должна быть вдвойне внимательна и не допускать ни одного промаха. Ведь, если план Чарльза провалится, он не долго думая обвинит в этом тебя.

Генриетта заволновалась. Такого поворота событий она не ожидала.

– Я должна буду явиться к леди Лэньярд сегодня после обеда. Что-то мне не верится, что это будет дружеская беседа.

– Следи за собой не только в ее присутствии. Расбон может превратиться в чудовище, если ты выведешь его из равновесия.

– Надо еще раз предупредить Бетси, – решила Генриетта. – Чтобы она случайно не проболталась.

– Я поговорю с ней, – пообещала Беатриса.

Вернувшись к себе в комнату, Генриетта попыталась лечь и расслабиться, но вошедший лакей сообщил, что Чарльз желает ее видеть.

– Дорогая, позволь показать тебе наше поместье. Я хочу, чтобы ты была здесь, как у себя дома.

– Спасибо, Чарльз. Ты всегда так заботлив. – Она улыбнулась так, чтобы лакей, стоявший у двери, заметил это. – Ты не хочешь отдохнуть, прежде чем пойдешь к бабушке? – спросила Генриетта, когда они остались наедине.

– Нет. Главное сейчас не это. Я чувствую, нам придется трудновато. Но клянусь, никогда в жизни не буду больше так напиваться.

– Но тебе плохо вовсе не из-за выпивки, – возразила Генриетта. – Ты знаешь, завтрак был несвежим, поэтому Беатрисе тоже плохо пришлось.

– Черт бы побрал эту гостиницу, – тихо выругался Чарльз.

– Ничего, это не смертельно, – насмешливо заметила девушка. – Через пару дней все пройдет.

Чарльз водил Генриетту по роскошным комнатам, рассказывая девушке увлекательные истории о происхождении их названий и о людях, которые в них когда-то жили. Но когда они вошли в оранжерею, он внезапно изменил тон.

– Ты слышала, что она сказала? Она желает побеседовать с тобой наедине, – напомнил он Генриетте.

– Ничего другого я от нее и не ожидала, милорд.

– Проклятье! – взорвался Чарльз, но затем, понизив голос, добавил: – Когда ты отучишься звать меня милордом? Ты что, совсем тупая?

– Полегче на поворотах! – прошипела в ответ Генриетта. – Да ты и не заслуживаешь такой нежности!

– Это я-то не заслуживаю?! – закричал Расбон, протягивая к ней руки, словно собираясь задушить. – Да я подобрал тебя на улице и привез в этот дом! А ты еще смеешь говорить мне, что я чего-то не заслуживаю?!

– Что за наглость! Я сделала тебе одолжение, если бы не я, не видать бы тебе этих денег, как своих ушей! Моя помощь нужна тебе больше, чем твоя мне.

– Если бы не я, ты бы жила на улице!

– Только две недели.

Чарльз бросал на Генриетту испепеляющие взгляды, и она вдруг испугалась, вспомнив о предостережении Беатрисы.

– Хватит нам с тобой ругаться, Чарльз, – сказала она примирительно. – Сейчас не время выяснять, кто кому больше должен. Если мы будем громко ссориться, то слуги донесут все бабушке.

Чарльз глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки.

– Ты права, Генриетта, просто меня очень беспокоит, как пройдет ваша первая встреча. Помни, она очень хитра и проницательна, поэтому ты должна следить за каждым своим словом.

– Я поняла, что она достаточно умна. Это видно по ее глазам. Держу пари, что она уже что-то подозревает. Никогда больше не выбирай в жены таких невзрачных девушек, как я.

– Ни за что! Но ведь я безумно в тебя влюблен, милая. Помни об этом. Меня привлекает твоя душевная красота, – сказал он с кислой миной.

– Если ты будешь говорить об этом с таким видом, никто тебе не поверит, – резко перебила она. – У тебя такое лицо, будто ты принял слабительное.

Чарльз внезапно расхохотался.

– А что? Неплохо. Надо будет попробовать!

Она тоже улыбнулась, подумав о том, как этому человеку удается говорить ей слова любви, когда на самом деле он терпеть ее не может. Но его искренний смех немного испугал девушку. Она боялась незаметно для себя подпасть под действие его чар.

– Может, я был покорен твоим умением обращаться с лошадьми?

– Это звучит более правдоподобно. Я действительно неплохая наездница и умею править. Но теперь становится совершенно непонятно, как я могла тобой увлечься? Меня никогда не привлекала наглость, и я считаю, что почти все джентльмены – большие свиньи.

– Может, тебе не нравится, как я выгляжу? Однако все остальные женщины вполне довольны моей внешностью.

– А я презираю красавчиков, потому что все они эгоисты. Хотя, возможно, я и не права. Разве я похожа на пустоголовую дурочку, которой нужен только муж-красавец и его титул? Нет, так тоже не бывает. Как правило, этим девочкам нужны еще и деньги.

– Никто не знает о моем положении, – медленно произнес Чарльз, снова чувствуя раздражение.

– Да ну! Тогда неудивительно, что ты склонен к обману и ложь стала для тебя привычной. Но должно же быть в тебе хоть что-нибудь хорошее! Ты сказал, что любишь живопись?

– Люблю.

– И ты, наверное, изучал живопись в Королевской Академии?

– Естественно.

– Может быть, меня покорили твои восторженные отзывы о произведениях искусства, которые ты там видел? Если человек тянется к прекрасному, он не так уж и плох.

– Ты права. Позволь мне подняться с тобой. Пора обедать, – сказал Чарльз и вздрогнул при мысли, что скоро ему придется выдержать целый шквал бабушкиных гневных упреков.

За обедом Генриетта познакомилась с остальными членами семьи. Все приехали в этот дом, чтобы хоть как-то поддержать леди Лэньярд в эти нелегкие дни. Обсуждая ее недомогание и остальные новости, вся семья собралась перед обедом в Зеленом зале. Генриетта чувствовала себя неловко. У девушки не было подходящего наряда, и, даже надев свое лучшее платье, она выглядела просто нищенкой среди остальных роскошно одетых дам.

Едва она появилась в дверях, Чарльз тотчас же подошел и коснулся губами ее руки. Он притворялся влюбленным, и это было заметно. На самом деле Чарльзу было немного страшно.

– Наконец-то, любовь моя, – улыбнулся он, заглянув ей в глаза. – Пойдем, я познакомлю тебя с моей семьей.

Взяв Генриетту под руку, он подвел ее к лорду Лэньярду. Беатриса последовала за ними.

– С дядей Эндрю ты уже знакома. А это – его жена, леди Лэньярд, моя тетя Агнесса. Познакомьтесь – моя невеста Генриетта Шарп и ее тетя миссис Беатриса Шарп.

Леди Лэньярд было приблизительно пятьдесят лет, а собранные в пучок волосы придавали ее лицу чопорность. Генриетта никогда еще не встречала двух более серьезных людей, чем Лэньярды. В их глазах не было ни теплоты, ни дружелюбия, поэтому Генриетта несказанно обрадовалась, когда Чарльз подвел ее к другой группке людей у камина.

– Мой старший кузен Эдвард, его жена Жозефина и кузен Лукас, – представил Чарльз.

Эдвард был точной копией своего отца, его жена была так же неприступна, как тетя Агнесса, но Лукас, слава Богу, оказался более общительным. Элегантно одетый и такой же красивый, как и его брат, Лукас приветливо улыбнулся и одобряюще подмигнул смущенной Генриетте.

– Где ты прятал от нас мисс Шарп? Клянусь, я никогда не встречал ее в Лондоне, – заметил он Чарльзу.

– Естественно, она же была в трауре, – ответил молодой человек.

– Мы тоже скоро будем, – строго заметил Эдвард, взглянув на Лукаса так, что улыбка тотчас же исчезла с его лица.

Еще одна пара подошла познакомиться с Генриеттой.

– Это – моя кузина Шарлотта и ее муж сэр Гарри Раскин, – сказал Чарльз. – Они приехали еще позже нас и не успели отдохнуть с дороги.

Генриетта приветливо улыбнулась, но Шарлотта была настроена так же серьезно, как Эдвард. Вскоре девушка стала подозревать, что холодность была их семейной чертой.

Завязалась непринужденная беседа, и Генриетта почувствовала себя свободнее. Беатриса и лорд Лэньярд увлеченно обсуждали Америку, а Чарльз выслушивал добродушное подтрунивание кузена Лукаса.

– Означает ли это, что лондонским женщинам больше нечего бояться? – спросил он с легкой усмешкой.

– Лучше помолчи, – оборвал его раздраженный Чарльз. – Но, если честно, ты прав. Генриетта оторвет мне голову, если я поверну ее в сторону другой женщины. Придется стать примерным мужем, хочу я этого или нет.

– Ты это серьезно? – удивился Лукас.

– А ты еще что-то подозреваешь? – спросил Чарльз, прищурившись.

– Нет-нет! Что ты! – воскликнул Лукас, но в душе его поселились сомнения.

Генриетта продолжала беседу с Шарлоттой, краем глаза наблюдая за Чарльзом. Он оказался неплохим актером, сумев убедить всех в своей искренней любви к ней.

– Прошу прощения, – произнесла Беатриса, прервав мысли девушки. – Генриетта, лорд Лэньярд желает знать все подробности несчастья, которое случилось прошлой весной с лордом Расбоном.

Генриетта вздохнула и последовала за Беатрисой. Если лорд Лэньярд знал все детали того происшествия, то слышал ли он также и слухи о том, что заставило лорда Расбона так внезапно покинуть дом Виллингфорда?

Чарльз выбрал не самый удачный момент для представления Генриетты своей семье, так как все думали только о состоянии здоровья старой леди Лэньярд. К тому же он по-прежнему ничего не знал о прошлом Генриетты. Ей же всего семнадцать! Сумеет ли она произвести на бабушку хорошее впечатление? Пока она вроде бы вела себя как следует. Правда, Чарльза беспокоило то, что ее усадили за стол между дядюшкой и Эдвардом, в то время как сам он наслаждался обществом тети Агнессы и Жозефины. Но в остальном все шло как по маслу. Чарльз заметил, что Генриетте удалось вызвать улыбку на каменном лице Эдварда и даже чем-то рассмешить сурового дядю Эндрю. Чарльз пренебрег возможностью выпить рюмочку портвейна после обеда и поспешил за Генриеттой, чтобы проинструктировать ее перед предстоящим разговором с бабушкой. Но как только он присоединился к ней в гостиной, его расстроенный желудок вновь дал о себе знать. Таким образом, беседа не состоялась, а Чарльз был вынужден поспешно удалиться в свою комнату. Черт бы побрал эту проклятую гостиницу!

Беседа с леди Лэньярд прошла не так плохо, как представляла себе Генриетта. Теперь пожилая дама решила сменить гнев на милость. В ходе разговора выяснилось, что у леди Лэньярд в Линкольншире много друзей, и она довольно часто их навещает. К счастью, их поместье находилось далеко от дома Мелиссы, и девушка надеялась, что леди Лэньярд не попросит ее описать Дрэйтонское поместье. Достаточно того, что она упомянула о своем соседстве с Виллингфордами.

Генриетте почти не пришлось много выдумывать о своем прошлом. По возможности она старалась разбавить свой рассказ некоторыми событиями ее настоящей жизни, такими, как вечные ссоры с братом, который сделал ее жизнь в доме просто невыносимой. Это и послужило объяснением того, что Чарльз захотел сопровождать ее по дороге к дому леди Каслтон, где она должна была оставаться в ожидании свадьбы.

Генриетта подробно описала свою жизнь в родном поместье и пожаловалась на безобразное поведение друзей ее брата. Она разоткровенничалась настолько, что даже признала, что за ее теперешним женихом водились кое-какие грешки молодости, но объяснила их его неопытностью и заверила старую леди в том, что отныне он станет совершенно другим человеком.

Так прошел ее первый день в Лэньярдском поместье. Удовлетворив любопытство леди Лэньярд, девушка направилась к себе в комнату и тотчас же легла спать. Теперь ей стало ясно, что почтенная дама только выдает себя за тяжелобольную. И если так, лорд Расбон очень скоро окажется в ловушке. Но Генриетте не было никакого дела до его положения.