"Юз Алешковский. Рука (Повествование палача)" - читать интересную книгу автора

11

А вилла ваша - шик! Вилла - блеск! Просто ласточка а не вилла.
Нравится она мне. Нравится. На такой вилле вполне можно провести остаток
дней. И не то что провести, скоротать лет двадцать, а блаженно истлеть,
поддерживая в члена огонек жизни марочным коньячком и веселыми девчонками.
Давайте прогуляемся, гражданин Гуров. Остоебенело сидет на одном месте час
за часом, день за днем. Да и наговорено мной уже немало... Немало...
Извините уж: дорвался. Дорвался и даже не брезгую иногда впадать в
беллетристику. Насчет солярия на крыше вы правильно сообразили. Хорошая
штука... В нашем возрасте полезно погреть шкелетину на солнышке. Я ведь
слишком долго ждал этой встречи, не раз беседовал с вами мысленно, даже
тогда, когда бы уверен, что подохли вы, и немудрено, что накопившееся как-то
само собой неудачно окостенело во мне, отштамповалось и прет временами
поносом. Я был бы гораздо сдержанней, если бы вел протоколы допросов. "Я,
гражданин Шибанов, он же Рука... по существу дела могу показать следующее".
- И все. Разговор - другое дело. А разговор по душам - первый, по сути
дела, в жизни и последний - тем более... Да. В протоколах допросов, кстати,
я никогда не старался блеснуть слогом, блядануть лишним эпитетом и умничать.
В отличие от многих моих коллег, я никогда не мечтал, устав от борьбы с
внешними и внутренними врагами, перейти на литературную работу, вступить
автоматом, по звонку с Лубянки в Союз писателей и грести деньгу за порчу
великого и могучего русского языка.
Многих мы уже проводили с шампанским за тихие письменные столы, многих.
Разбудите меня ночью, прочитайтв наугад полстраницы, и я с ходу скажу,
чекист тиснул ее или просто полуграмотный пиздодуй вроде Георгия Маркова.
Воняют страницы книг моих бывших коллег протокольной керзой, прокуренными
кабинетами, протертыми локтями, геморройным жопами, издерганными нервишками
и страхом за собственны шкуры. Ведь нашего брата - палача, гражданин Гурое,
тоже немало ухлопали, пошмаляли, схавали. И горели, между прочим зачастую
именно те Питоны Удавычи, которые, обнаглев и очумев от вдохновенья, так
распоясывались на допросах, таки насочиняли чудовищных фантасмагорических
сюжетов, что начальнички наши, палачи со слабым в общем-то воображением
хватались за головы и старались избавляться от "поэтов" своего дела...
Да-да! Было времечко в тридцатых, да и сороковых годах нашего
замечательного века, когда Лубянку и подобные заведения в крупных и мелких
городах Российской империи смело можно было называть Домами Литераторов. В
них кишмя кишели представители различных литературных течений, не враждуя
друг с другом, ибо была у них у всех одна цель: захерачить с помощью одного
или нескольких бедных подследственных произведение принципиально нового
жанра: Дело. ДЕ-ЛО! Движение идеи следователя к цели. которое мы промеж
собой называли сюжетом, должно было, пройдя через различные перипетии,
собрать в конце концов в один букет всех действующих лиц Дела - врагов
народа и их пособников. Букет преподносился трибуналу, а тот, не понюхав
даже, посылал одни цветочки в крематорий, другие на смертельную холодину
лагеря. И все! И Дела - эти поистине сложнейшие произведения соцреализма -
забывались, а литературные герои, советские люди, люди нового типа,
засасывались трясиной забвения.
Но Сталин и политбюро требовали от нас новых, более интересных Дел,