"Юз Алешковский. Кенгуру" - читать интересную книгу автора

Смотрю: заменжевал Кидалла. Задумался. - Возьмите, - говорю, - Кису на пушку
и скажите, что в ее старинной кровати обнаружены лобковые волосы,
принадлежащие не Гуленьке, не мне, не моему партнеру, а лицу, которое органы
разыскивают за покушение на Крупскую и Землячку, И пригрозите, - говорю, -
что в случае отпирательства она пойдет соучастницей и укрывательницей врага
народа. Между прочим, Коля, Киса меня удивила. Она тоже стояла на своем как
скала. "Изнасиловали, убили, ограбили". Тут я на очной ставке задаю мрачный
и гениальный вопрос: "Кончили вы во время первых и вторых изнасилований или
не кончили?"
Киса покраснела, помялась и говорит: "Да, кончила". Занесли мы это в
протокол, Задаю следующий смертельный вопрос: "Как же вы дали показания, что
изнасилования продолжались по пять минут каждое и утверждаете, что оба раза
кончили, если по моим данным вам, для того, чтобы кончить, требуется не
менее сорока семи минут? Не сходятся, - говорю, - у вас концы с концами." -
греб о провести с Кисой и со мной сексуально-следственный эксперимент. Но
она, не дожидаясь эксперимента, раскололась и дала приметы своего полового
гуся. Его через день схватили в Большом на "Раймонде". Кидалла тогда в самую
масть попал, потому что гусь действительно собирался шмальнуть в ложе в
Кагановича, очень любившего и уважавшего балет. Нас с партнером Кидалла
сразу разогнал из Чека и на радостях ничего не стал шить. Правда, сказал,
псина, что я его должник.
Потом он еще пару раз меня брал в посольстве Эфиопии и на
дипломатической даче в Крыму и оба раза разгонял. "Гуляй, - говорит, -
дорогой Тэде, - эта моя кликуха ему больше остальных нравилась, - до поры до
времени, ибо приберегаю тебя для особо важного дела."
2
Вот и представь, Коля, мою жизнь: трамвай где-то сошел с рельсов,
вредитель скрылся, а я жду повестки с вещами. Жду год. Жду два. Кирова
шмальнули. Ну, думаю, вот оно, мое особо важное дело, наконец-то,
образовалось! Однако, странно: не взяли.
Я совсем приуныл: если уж я не пошел по делу Кирова, какое же дело еще
важней? Даже думать страшно было. В голове не укладывалось. В общем, жду.
Лезвий безопасных в продаже не стало -жду. Мясорубки пропали - жду. Бусю
Гольдштейна в Пассаже обокрали - жду. Кулаки Павлика Морозова подрезали -
жду. Хлопок где-то не уродился - жду. Сучий мир! Во что превратили жизнь
нормального человека! Жду. Жду. Жду. Максим Горький - жду. Джамбул триппер
схватил в гостинице "Метрополь" - жду. В Испании наши погорели - жду.
Чокаюсь потихонечку, Веришь, замечаю, что появилась во мне тоска по особо
важному делу, по своему, по родному. Скорей бы, мечтаю, совершили вы его,
проститутки паршивые! Что вы медлите с реализацией ваших реакционных планов
и заговоров, диверсий и вредительств? Что ж вы медлите, пропадлины гумозные?
А ты, Коля, курвой мне быть, если еще раз полезешь со своими "успокойся", не
мечи икру", то мемуары тебе будет тискать другой международный урка, если
он, конечно, имеется в нашем государстве. Ты встань на мое место. Мандраж
ожиданья мешает моей основной работе. Годы летят. У меня карточные долги в
Италии, Швейцарии, Канаде, Сиаме и Удмуртской АССР, потому что я, как баран,
накололся на игру в очко по телефону, которую организовал один американский
урка Джерри, по кликухе Лира: у него ноги были кривые. Поэтому так и
прозвали. Я, Коля, выступил, как тухлая баранина. Идеалист. Парчевила. Я,
банкуя, ни разу не сфармазонил. Лира же запарил меня, а мне и в голову не