"Энна Михайловна Аленник. Напоминание " - читать интересную книгу автора

голубизна древних куполов была в местах обвала и пробоинах заполнена новой
немутнеющей голубизной.
- А когда удается найти такой состав, очень трудно добиться, чтобы его
применили, - говорит седая спасительница. - Клеют - отваливается, и снова
клеют не тем, чем надо.
Она уже показала нам много разноцветных узорных обломков, уже заразила
нас своим беспокойством.
Видите, и здесь нельзя без совместности. Без нее - площади обвалов и
выбоин расширяются, без нее - рушатся купола.
Но вот мы уже прощаемся. И в прихожей, отворяя дверь, она говорит:
- А все-таки я до сих пор не могу простить Алексею Платоновичу, что он
тогда не испугался. Мы чуть не утонули, а он - ничуть не испугался!
И снова у нее быстрые, озорные глаза той девочки.
- Теперь давайте сразу двигать сюжет дальше, без всяких ваших личных
размышлений, - рекомендуют готовые не покладая рук помогать автору.
- Послушайте, - советует им кто-то из молодых, - отдохнули бы вы
наконец, поберегли свои драгоценные силы.
А пишущий человек сидит перед чистым листом бумаги, собирает свои
усталые силы и почему-то все же с размышления начинает новый эпизод.



ЭПИЗОД ЧЕТВЕРТЫЙ


О правоверном узбеке
и шайтане Хирурике


Следы, следы... Иногда их находишь не там, где ищешь.
Какая надежда была в Ташкенте на обещанное по телефону прославленным
академиком:
- С удовольствием поделюсь воспоминаниями об этом ярком человеке.
А встретил академик дежурной учтивой улыбкой, раздвинув для этого губы
на два миллиметра, не больше, чтобы не потревожить свое крупное
холодноглазое лицо, как бы заживо бронзовеющее в лучах славы.
- Я не только знавал Алексея Платоновича. Я его высоко ценил. Я его
любил. Мы познакомились с ним, когда я был молод. Я начинал тогда
изыскание совершенно новых методов подхода к разработке исторических...
И - пошел рассказ на полтора часа не о Коржине.
Пошел показ томов своих трудов и пространных статей о себе, из коих
видно, как высоко оцениваются эти труды.
Ни прервать, ни прорваться сквозь этот поток.
А там - пришла машина, пора на совещание. И опять раздвигаются губы на
два миллиметра и:
- До свидания! Всемерно приветствую интерес к этому замечательному
человеку, буду рад держать в руках книгу о нем.
Ташкентские студенты рассказывали, как этот академик произносил речь у
гроба другого академика. Началась речь с того, какой тесной дружбой и
тесной работой он был связан с ныне усопшим. И как он делился с ныне