"Энна Михайловна Аленник. Напоминание " - читать интересную книгу авторакоторого Хирурик и фамилия Хирурик.
- Ай-яй, Майсара! Наши женщины - язык туда-сюда. Уши - самые хорошие. Во-он мой дом. Стена толстая. А жена слышит там, что говорю здесь. Майсара сидит на топчане. У нее наливаются жаром глаза, и она опускает их. Дедушка берет из вазочки грецкий орех, как розу протягивает его внучке. - Рахмат, - благодарит она, но голос у нее обиженный, и орех она кладет не в рот, а на стол - на этот раз так, что удар по столешнице слышен. Дедушка видит эту маленькую демонстрацию, взглядом приглашает заметить, как красива Майсара, когда обижается, и переходит к делу: - Хирурик - вам родственник? Одна кровь? - Нет. - Совсем не та кровь? - Совсем. Но хочу записать о нем все, что люди помнят: и хорошее, и плохое. - И плохое, - повторяет дедушка. - Так-так. Он прищуривается. Белые волоски бровей касаются темной щеки. У него вид человека, проглотившего слишком горький перец, но за веселой трапезой. Похоже, что он решает вопрос, поверить или не поверить, рассказывать или не рассказывать. Дедушка усаживается удобнее и спрашивает: - Самарканд знаете?.. Теперь Самарканд - прилетает много самолет. Прилетают люди. Советские. Заграничные. Германия - Самарканд. Америка - Самарканд. Для чего подставка - узнавали?.. Так-так. Когда-то на подставка клали бо-ольшой Коран. Один человек - не мог поднимать. Два - не мог. Четыре надо. Выносили Коран из мечеть. Раскрывали. Старший мулла читал. Муэдзин на минарет - слышал. Другой муэдзин на другой минарет - слышал. Повторяли совсем громко. И повторял весь Самарканд. - Длинно стал говорить, - извинилась за дедушку Майсара, но перебить и поторопить не посмела. И он, ценя каждое свое слово, не спеша расстаться с ним, продолжал: - Кто не повторил - горе ему. Значит - неправоверный. Когда я там жил - Самарканд был не такой. Большой Коран не выносили. Начиналась советская власть. Стреляли. Турист не прилетал. Не приезжал. Хирурик - приехал. Дедушка говорит тихо. Забываешь, что надо спрашивать громко. На заданный вопрос он опять согласно покивал головой. Но заданный громче сразу повторил: - Что за человек был Хирурик? Ай-яй, что за человек! Не дай бог знать моим внук. У меня внук - тридцать три. Не дай бог знать правнук. Хочу правнук - триста тридцать три. Младший - пусть сидит у меня здесь, - дедушка показывает ладонь правой руки, - и пусть я могу поднять... Картинно изобразив, как высоко он хотел бы поднять своего триста тридцать третьего правнука, он опускает руку до столика, берет свою пиалу, делает глоток и продолжает: |
|
|