"Энна Михайловна Аленник. Напоминание " - читать интересную книгу автора - Боже мой, такой мороз! Почему ты не в теплой шапке? И не дал
телеграмму, и пришлось прямо с поезда... Нет, она не так уж неотрывно на него смотрит. Сама с юности не выносит навязчивых неотрывных взглядов, это раздражает, это, если хотите знать, проявление эгоизма, и по отношению к своему ребенку - тоже. Она думает и что-то торопливо говорит сыну, с первой минуты боясь, что не успеет ему все сказать за эти неправдоподобно, безжалостно быстро пролетающие каникулы. Она думает, говорит и контролирует себя. Почему-то именно Саня вызывает этот контроль, это желание быть содержательной. Она говорит о том, как они с папой рады, что ему интересно учиться на своих высших курсах в Институте истории искусств. Еще бы, такие учителя! Один Тынянов так много может дать - это видно из его книги о Кюхельбекере. Но, конечно, их несколько удивило, что, проучившись год на литературном, он перешел на киноотделение. Ведь невелика история, давно ли кинематограф появился... - Можно быть и практиком, - сказал Саня, - писать сценарии, ставить фильмы. - Вот как. - Варвара Васильевна посмотрела на него озадаченно. Это было для нее полной неожиданностью. Она привыкла думать, что сын будет ученым, да и кино ей казалось ненастоящим, каким-то второсортным искусством, механически скачущим под аккомпанемент этих таперов, брякающих на пианино что попало и как попало. - Подними воротник, - попросила она, - совсем заморозишь шею. - Шее не холодно. Ты не видела настоящих фильмов, мама. Например, "Парижанку" Чаплина. Посмотри, когда она пойдет в Минске, и напиши, что ты "Как хорошо... Слушает Тынянова, и все же ему нужно мое мнение", - думает Варвара Васильевна. - Как хорошо, - говорит она, - что кончилось наконец это невероятно долгое московское онкологическое совещание и есть от папы телеграмма. Но, вероятно, и ты знаешь, когда он приедет? - Сегодня, вечерним. Получил телеграмму третьего дня. - И поторопился, чтобы встретить? Папе будет приятно. Саня сказал: - Я поторопился, чтобы день побыть с тобой. Она помолчала. Не посмотрела в его сторону. В голове повторилось: "чтобы день побыть с тобой". Потом заговорила, словно ничего такого она впервые в жизни от него не услышала, только слова сначала немного дрожали: - Вообще, на совещания вызывают и вызывают. Папа далеко не на все ездит. Правда, нельзя же так часто оставлять тяжелобольных, рискуя, что они могут не дождаться, хотя у папы теперь есть надежный помощник, он просто счастлив этим своим учеником-белорусом. Ты его видел? На редкость спокойный, белобрысый, громадный такой, одинаково хорошо говорит по-белорусски и по-еврейски, потому что он из захолустного местечка бывшей черты оседлости, где имели несчастное право жить и евреи. - Его фамилия Бобренок? - спросил Саня. - Бобренка я видел. Они подошли к дому, красному, кирпичному, толстостенному, и поднялись на второй этаж. Отпирая дверь, Варвара Васильевна предупредила: |
|
|