"Энна Михайловна Аленник. Напоминание " - читать интересную книгу автора

И - разом исчезают жившие в квартире весь день полутона, полуоттенки.
Все заполняется цельным, ясным напором жизненной силы.
Алексей Платонович деликатно-быстро, даже как-то воздушно при его
невоздушной комплекции, прикладывается к лицу жены, потом не так быстро
целует ей руку, и замечает, что Николай Николаевич Бобренок не входит, а
тихонько закрывает за собой дверь с той стороны.
- Куда вы, такой-сякой! Не попрощался, не поздоровался.
Бобренок, огромная, светлоголовая глыба нетронутой природы, сняв шапку,
переступает порог, чтобы поздороваться с Варварой Васильевной и тут же
проститься.
- Вам, Николай Николаевич, всегда рада. По правде сказать, я боялась
нашествия.
- Откуда? Этот хитрец Бобрище объявил, что буду завтра утром.
- В клинике и будешь утром, - сказал Саня.
- Да, ни слова неправды, - благодарно подтвердила Варвара Васильевна и
тепло добавила: - Снимите свой полушубок, посидите с нами часок.
- Отдыхайте, - ответил Бобренок строго и не остался ни на часок, ни на
минуту.
- Он мне все больше нравится, - сказала Варвара Васильевна.
- Тем, что быстро уходит? - весело поддел Саня.
- Да. Это тоже признак душевного такта. Алеша, теплая вода для головы -
в ванной, в тазу. Она стынет.
Он ежедневно утром и вечером мыл или ополаскивал голову. И рекомендовал
это делать всем, кому не жалко волос, а жалко нераскрытых пор, убавляющих
приток свежести, весьма необходимый нашему разуму.
Шутя или не шутя он так рекомендовал - трудно было понять. Но своих
волос он явно не жалел, и ото лба к макушке его крупной русой головы
раньше времени пробиралась и сверкала свеженамытая лысина.
Из холодной, неотапливаемой ванной он вышел переодетым в домашнее
теплое, примерно такое же, как у Сани, и первым делом разложил на своем
столе привезенные иностранные медицинские журналы, книги и какието бумаги.
Затем преподнес своей Вареньке любимого ею Тютчева в прекрасном старинном
издании, а сыну вручил тяжеленный перочинный ножик с невероятным
количеством приспособлений на все случаи жизни. И пока Варвара Васильевна
в кухне подогревала блюдо и перекладывала на блюдо из духовки утку с
яблоками, они оба с превеликим интересом испытывали качество этих
приспособлений на откупоривании бутылки узбекского вина - прислал Авет
Андреевич, на резке хлеба, на колке сахара, на протыкании сапожным шилом
дырки в ремне, для чего Сане пришлось поднять свитер и вытащить конец
своего пояса. Безусловно, они многое бы еще проверили, но в дверях
показалась золотистая утка на блюде.
Что говорить, она была божественного вкуса. Вкуса, вызывающего не
слова, а стоны одобрения, похожие на мычание. Даже самодельное вино Авета
Андреевича уступало букету из аромата антоновских яблок и яблочно-утиных
соков, сбереженных под нежной, золотистой корочкой.
Беседа шла сбивчиво-перебивчиво. На этот раз Алексей Платонович больше
расспрашивал. И когда узнал, что Саня намерен писать сценарии и ставить
фильмы, что на его факультете уже организована кино-творческая ассоциация,
куда вошло семь человек, и приглашен кинооператор-дипломант, и они
готовятся летом приступить к съемкам своих первых короткометражных картин,