"Энна Михайловна Аленник. Напоминание " - читать интересную книгу автора было во что после этой арбы переодеться. Ты бы посмотрела, какие умные,
добрые глаза были у нашего ишака! Удивляюсь, почему он - ругательное слово. Он понимал, что везет кого-то чужого, поэтому часто оборачивался, останавливался и смотрел. Возница в халате его безжалостно толкал и хлестал. С верблюдом обращаются куда лучше. Он - корабль пустыни, важная персона. А ишачок - это тьфу! Это раб. Но он никогда не позволяет себе плевать на людей, как эти лорды-верблюды. После полной реабилитации ишачков Нина перешла к описанию Коржиных, но сперва к тому, что ей было известно о них от Сани. А известно ей было следующее: Об Алексее Платоновиче. "Отец - врач". И все. Никаких добавлений. О Варваре Васильевне: "Мама - это мама. Когда-то она была центром притяжения. Теперь - жена того, кто притягивает как врач". О сестре он вообще ни разу не упоминал до самого отъезда в Фергану. А когда вскользь упомянул, что там будет и сестра с семьей, Нина просто задохнулась: "То есть как, у тебя есть сестра? "Есть". "А почему как будто ее и не существует? .. Значит, тебе нет до нее никакого дела?" "Хочу, чтобы не было", - ответил Саня сумрачно, но ни одного плохого Нина была вне себя, даже вспоминая свое состояние после такого Саниного ответа: - Ну каким надо быть... если сам говорит: "Хочу, чтобы не было никакого дела". До кого? До своей единственной сестры! Это был удар. Оглушающий. И оглушенная Нина пережила его, терзаясь. Она переживала и терзалась вслух. Даже дошла до мысли уйти от мужа. Она уже встала, чтобы уйти пока что из комнаты в ванную или кухню... А Саня - он выслушал ее оскорбляющие терзания молча, как говорят, стиснув зубы, хотя, стиснул он их или нет, осталось неизвестным, - опередил жену. Быстро вынув из ящика стола, у которого сидел, письмо единственной сестры, он сунул его Нине в руку и ушел, причем не в ванную и не в кухню. Он ушел из дому. Этого Нина никак не ожидала. Она поглядела в окно, увидела, что Саня перешел на ту сторону Большого проспекта и вошел в угловой магазин, куда собирался за папиросами. Тогда жена почувствовала, что она все-таки еще жена, отошла от окна и села читать письмо, старое, трехлетней давности. Одну страничку письма она перечла два раза. Там было написано: "Муж недавно вернулся из Москвы. Он возил туда свою картину для украшения выставки хозяйства в Узбекский павильон. Выставка будет очень шикарная. Картину там приняли на ура! Поэтому денег заплатили столько, что Усто привез мне целый чемодан изумительных шоколадных конфет. Ты знаешь, Санечка, что я никогда досыта конфетами не наедалась. Я сразу столько съела, что немножко заболела. А какой громадный, роскошный бухарский ковер |
|
|