"Энна Михайловна Аленник. Напоминание " - читать интересную книгу автораквартире, мириться с тем, что Ваш любимый, высокочтимый профессор обитает
в сырой норе, сушит ее своими костями и, к сожалению, еще в большей мере костями своей супруги". Директор пишет: "А сколько раз я советовал тебе идти к лицу, от которого все зависит? Пришел бы к нему на прием - давно получил бы приличную квартиру". Ответ Коржина: "Лицо пришло ко мне на прием". Телеграмма директора, срочная: "Отвечай немедленно. Минусы квартиры ему обрисованы?" Телеграмма Коржина, простая: "Ему обрисованы минусы его желчного пузыря". Телеграмма директора, срочная: "Сегодня был на приеме. Квартира твердо обещана осенью". - Пока все, - сказал Николай Николаевич, закрыл папку, завязал ее шнурки, похожие на ботиночные, и начались совместные мечты о новых условиях жизни Коржина, грандиозно улучшенных. 3 Месяца через полтора пришла от Коржиных посылка - с оказией. Оказия оказалась тоненькой, длинноногой, стремительной и серьезной. Похоже было, что она стремительно ищет или ждет - можно ведь и ждать стремительно - красотой не ахти какое, было готово вобрать это разъяснение. Войдя в прихожую, она отрекомендовалась: - Нина, жена Сани Коржика. Пришла одна... Саню ждала повестка в военкомат, он на лагерном сборе. И тут же, почти у двери, еще не захлопнутой, она протянула корзинку: - Это вам от Варвары Васильевны: кишмиш и орехи. Просила передать: вкуснее их есть вместе. Через несколько минут хозяйка-преддипломница и гостья, уже дипломированный широкий специалист киновед, как сказано в дипломе, сидели на тахте, скинув туфли и поджав под себя ноги. Они уже были на ты. Но хозяйка чувствовала себя куда старше, хотя бы потому, что успела побывать обломком крушения, а дипломированный киновед еще ничем таким не побывала. Да и замуж хозяйка вышла двумя месяцами раньше - следовательно, была более опытной женой. Ощущая свое старшинство, она и спросила: - Как тебя встретила Варвара Васильевна? - Смешно встретила. Выдохнула: "Фу-ух, вот вы какая... По фотографии я представила сплошное легкомыслие!" - и обняла меня раньше, чем Саню. "Что вы! - сказала я. - Вы запылитесь..." Мы были пыльные с ног до головы. Ехали с вокзала на арбе - это два большущих колеса, между ними квадратная доска для седоков и поклажи. В упряжке - ишак. Колеса выше доски и поднимают пыль на нас. Едем в пыльных волнах, моргаем и чихаем. Недаром Саня перед выходом из вагона не хотел надеть белую рубашку. Он не надел, и я осталась в заштопанном линялом платье. Но это к лучшему: |
|
|