"Энна Михайловна Аленник. Напоминание " - читать интересную книгу автора

тихий, заброшенный и, наверное, часто некормленный. Вот такой дочери и
старается мама радоваться. Днем она похожа на загнанную. Саня говорит, что
за это лето она очень исхудала. Но всю тяжелую работу она делает до
прихода Алексея Платоновича из больницы и при нем лучше выглядит.
По вечерам, когда дети уложены спать и Аня ужинает - она почему-то
всегда ужинает отдельно и делго, - мы собираемся на террасе или в саду и о
чем-нибудь интересном говорим...
До сих пор хозяйка слушала, не перебивая и разделяя эмоции Саниной
жены. Но когда дело дошло до интересных разговоров под далеким, теплым
небом, под персиковыми деревьями, где присутствовал Коржин, где были они
все, и Нина, все-таки новый для них человек, а ее там не было, - в этом
месте что-то впилось в сердце, ну прямо гюрза впилась. Пришлось опустить
глаза, чтобы гостья не заметила, что так подействовала на хозяйку.
А гостья, поглядев на опущенные глаза, задумчиво проговорила:
- Жалко, что тебя там не было.
От этого "жалко" гюрза впилась еще сильней.
- Но Алексей Платонович тебя вспоминал, и Варвара Васильевна. Она все о
тебе рассказала.
Тогда - другое дело. От этих слов Нины все стало на свои места. Можно
было себя почувствовать никем не вытесненной и можно было с легким сердцем
спросить:
- Какой разговор тебе особенно запомнился?
- Ну, например, тот, когда еще засветло мы пили чай на террасе и пришел
Усто. Он осторожно держал за край подрамника свою свежую работу и повернул
ее в нашу сторону. Когда ему нравилось то, что он сделал, он показывал. На
этот раз был не этюд, была законченная картина: на песчаном холме стоял на
редкость нежный, стройный - не мальчик, но и не взрослый узбек, в халате с
лиловыми и голубыми полосами, и так красиво смуглой рукой протягивал нам
розу. Ну полное впечатление, что нам. Он был босой. Ноги - тоже нежные,
как у мадонны.
Алексей Платонович посмотрел и сказал:
"Неотразимой красоты юноша. Но... бездельник. Он будет на иждивении
обожающих его".
Усто не обиделся, сказал, что это его не интересовало.
Его интересовала только гармония облика.
"А как вам?" - спросил он у Варвары Васильевны.
Она нехотя ответила:
"На мой вкус, он слишком томный... не мужественный".
Я вглядывалась в эту фигуру. Правда, все в ней струилось, в каждой
линии была гармония. Но что-то было в ней мне неприятно. Даже неловко
было, сама не знаю отчего.
"Нина мне что-нибудь скажет?" - спросил Усто
Я очень глупо выпалила:
"Не понимаю я его!.."
А Саня сказал:
"Поздравляю, Усто. Из всего, что у вас видел, это самая тонкая
живопись. Как вы назовете?"
"Я уже назвал: "Венец творения". Подразумевается, что гармоничный
человек - венец творения".
"Не чересчур пышно? - спросил Саня. - И по-моему, не совсем верно. А