"Энна Михайловна Аленник. Напоминание " - читать интересную книгу автора

Ах вы бесстыдники!"
Я ответила:
"Не бесстыдники, а бесстыдница".
Он напомнил, что не советовал мне, но, по правде сказать, надеялся, что
выдержу.
"Если бы девочка не запела, выдержала бы".
"Разве она запела?" - удивился Алексей Платонович.
Это "разве" Нину просто потрясло. Она не могла понять, как можно не
услышать пения девочки, которую оперируешь. Но бывшему обломку, а теперь
преддипломнице это было понятно. И она охотно объяснила киноведу, что
Алексей Платонович мог не слышать даже фортиссимо самого мощного оркестра,
мог не услышать всего, если это ничем не грозило оперируемой, но малейший
тревожный звук, малейшую неровность дыхания - уловил бы немедленно.
Киновед выслушала это объяснение с глубочайшим вниманием и о чем-то
задумалась. Видно было, что она думает стремительно, что проясняются еще
какие-то черты Алексея Платоновича и она этому рада. Вообще, на ее лице
все читалось: и то, что - пожалуйста, читай, и то, чего она не хотела бы
дать прочесть.
Сильные впечатления ферганского дня не кончились.
Еще был вечер. А вечером произошло такое, что, если бы Варвара
Васильевна и все остальные в доме знали, где и с кем встречается Алексей
Платонович в этот темный вечерний час, можно было по меньшей мере сойти с
ума.
Но долой взволнованность. Эта страшная история и пересказывается своими
словами для того, чтобы убрать скачкообразную взволнованность Нины. Надо
приложить старания, чтобы все шло по порядку и вечернее поведение Алексея
Платоновича выявлялось шаг за шагом, без лишних эмоций, без ахов и охов.
Сигнал к вечерней встрече был получен Алексеем Платоновичем позавчера.
О получении сигнала он никому не сказал, и, может быть, это к лучшему.
Иначе все домочадцы сходили бы с ума с позавчера до послезавтра.
А так - самым спокойным образом после вечернего чая он, как ни в чем не
бывало, вынул из жилетного кармана свою золотую луковицу - часы, принятые
из рук Фрунзе в награду за героическую медицинскую работу в годы
гражданской войны. Он вынул часы-луковицу, взглянул на циферблат и сказал:
- Я вынужден покинуть вас.
- Опять в больницу? - спросила Варвара Васильевна. - Это называется
отпуском и отдыхом?
Очень извиняющимся, ласковым голосом муж объяснил, что ему необходимо
взглянуть на девочку, такую умницу. Оказывается, она пела во время
операции. И хотя он не догадывался, что она поет, он оперировал ее в
каком-то особом, музыкальном настроении. Как же не навестить девочку,
которая поет, чтобы хирургу было приятнее работать?
После такого подробного объяснения Алексей Платонович сунул в карман
свой фонарик, по-узбекски прижал ладони к сердцу, улыбнулся, взял свою
палку с железным наконечником и ушел.
Дальше можно излагать события двумя способами.
Либо подождать возвращения Алексея Платоновича, как ждала Нина со всеми
домочадцами, и рассказать, как было дело, задним числом, а точнее, задним
часом. Либо, если уже знаешь, как было дело, сразу пойти за Алексеем
Платоновичем и вместе с ним преодолеть пространство дороги, ведущей не в