"Энна Михайловна Аленник. Напоминание " - читать интересную книгу автора

Тот самый, что на фото. Только лицо не обреченное, а потрясенное.
Наверное, у меня и у Сани тоже лица были потрясенные, и не сразу дошло,
что Алексей Платонович нас знакомит. Я пожала руку. Казалось, что теперь и
рука, и спина - все в Звереве какое-то новое, заново рожденное. Но Хирурик
уже взял меня под локоть, выпроводил нас из палаты во двор, показал, на
какой скамейке подождать, и скрылся в больнице.
Сидим. Ждем. За нами приходит молодая сестричка.
Мы идем по коридору мимо женщины. Она стоит у стены, стиснув руки, в
таком страшном напряжении, что можно не объяснять: это мама той,
двенадцатилетней...
Сестричка повязывает нам и себе на нос и на рот марлю и вводит нас в
операционную. Идем вдоль стены к окну. Бросается в глаза столик с
инструментами. Как ни говори, от них мороз по коже. Даже молоток лежит.
Да, молоток, только никелированный. Операционная сестра перекладывает его
с края столика на середину.
На столе - девочка. Лицо закрыто маской. На маску капают хлороформ. У
головы, возле того, кто капает на маску, - Алексей Платонович. Он -
затылком к нам, узнаю его по наклону.
Маску снимают. Какая приятная спящая девочка...
Человек с маской остается на том же месте. Алексей Платонович
поворачивается, подходит к середине стола - и я его не узнаю. Я смотрю на
него и не успеваю заметить, как девочка оказалась животом вниз, а лицом -
не совсем. Лицо видно, спящее, как в своей постели. Но маска - рядом.
Операционное поле быстро обкладывают кругом салфетками, закрепляют
какими-то длинными, торчащими щипцами. Все молча. Саня берет меня за руку.
Такая тишина, что слышу его пульс.
Операционное поле отделено белым. Алексей Платонович протягивает руку.
Сестра вкладывает в руку скальпель. Одно легкое, плавное движение -
кажется, над кожей, а полукруглый разрез - вполспины. Полукруг кожи
откидывается, нет, переворачивается, как страница книги. Ассистент
тампоном вбирает капельки крови. Крови мало, не успевает вытечь.
Опять по тому же месту, точно такой же второй разрез - и вот они,
позвонки...
Но что это? Девочка под наркозом начинает петь. Тоненько, про цветы на
лугу. Тоненько... как она по лугу бежит.
А ей Алексей Платонович в позвоночник - долото.
А по долоту молотком - раз!
Ей уже держат ногу, смазанную йодом. Ей по позвоночнику опять - раз! -
в другом месте.
Мне душно. Перед глазами поплыло. Держаться надо, держаться. Смотреть
на руки. Почему так легко его рукам? Но темнота к голове. Темнота давит.
И еле успеваю сказать:
"Уйти".
Саня и сестричка - под руки. Выводят к скамейке в зеленый двор, а мне -
серый, черный... И я теряю сознание, слава богу, не в операционной.
Но знала бы ты, как стыдно, когда теряла и когда Саня вел домой. А
потом, когда дома увидела: идет из больницы Алексей Платонович - с
удовольствием провалилась бы.
Он сразу, от калитки начал:
"В самый интересный момент операции хочу вам объяснить... Увы, некому.