"Марк Александрович Алданов. Пуншевая водка (Сказка о всех пяти земных счастьях) " - читать интересную книгу автора

коробку и постучал по дну пальцем: больше ничего, кроме соломы, не выпало.
- Славно как, а? По-графски наградил! - сказал он и посоветовал
Михайлову сдать деньги на хранение в канцелярию; а то что ж, пойдет все
девкам да кабатчикам. Если, скажем, истратить червонец, это дело, для чего
не истратить? и выпить не грех, и с девкой погулять славно. Ну, а более -
жалко, деньги славная штука, могут пригодиться, без денег человеку худо,
совсем худо. "Да он теперь, Егор Иванович, и службу бросит!" - сказал
писарь, воспользовавшись мгновением передышки у расходчика. "Женится! Землю
купит!" - подхватили другие. Послано было за водкой и пивом. Старичок долго
говорил, что и службу бросить недурно, и жениться для чего не можно, но
первое дело - беречь деньги. "Теперь у тебя есть деньги, разве не хорошо?
Право, хорошо", - журчал расходчик.


Михайлов оставил на хранение в канцелярии только пятьдесят рублей;
сказал, что, может быть, в самом деле что-нибудь подыщет и купит. Он вышел к
Неве и долго ходил по набережной, взволнованно-радостно думая, что теперь
делать. Первая его мысль и вправду была: не жениться ли? У курьеров
считалось прочно установленной, проверенной истиной, что при их ремесле, как
при солдатском, жениться нельзя: бабу ни в дорогу не возьмешь, ни дома одну
не удержишь. Но теперь в самом деле можно было бы бросить проклятую службу.
Мысленно счел свои деньги: двести, да двадцать пять, да тридцать два сберег
на коште, всего двести пятьдесят семь. Легко завести лавку хоть на Невской.
Однако, у него всегда было отвращение от торговли. Представил себе: с
раннего утра до позднего вечера сидеть в душной, пахнущей сельдями или
овчиной, комнате, ругаться с приказчиками, лебезить перед покупателем,
дрожать над выручкой, - ну, нет. Открыть трактир? Это лучше, но и тут
радости немного: буяны, дозоры, полиции плати. Вернулся мыслью к женитьбе:
жениться можно, но и холостым жить тоже хорошо. Если б можно было так, чтобы
полгода быть женатым, полгода холостым? А то женишься - пожалеешь, и не
женишься - тоже пожалеешь. В бабах недостатка нет и для женитьбу, и так.
Вспомнил Киев, ночь над Днепром, красивую рыжеволосую хохлачку, и про себя
нерешительно подумал, что, может, и не так уж худо их ремесло, которое они
по привычке иначе как проклятым не называли. Ведь не всегда стоит стужа, и в
Сибирь посылают не так часто. К тому же, через четыре года выходил в старшие
курьеры: этих отправляли только в Москву. Чем свой трактир открывать, не
лучше ли ходить в чужие, то в Москве, то здесь?..
Вдруг он с ясностью почувствовал, что хочется ему, по-настоящему
хочется, одного: пожить как живут господа! Михайлов и не любил господ, и как
мог подражал им. В его мыслях они немного сливались с удалым добрым молодцом
из сказок, - он и сам бессознательно подделывался под этот образ, а может
быть и вправду в себе чувствовал что-то от доброго молодца, которому все
нипочем. "Богатому житье, а бедному вытье", - подумал он и потрогав в
кармане кошелек, - появилась новая забота, - отправился в Гостиный двор.
Обошел сначала лавки так, ничего не покупая, лишь присматриваясь к
товарам и ценам. Хотелось ему купить решительно все, он страстно любил новые
вещи. После долгого торга, купил нарядный становой кафтан, с перехватом на
пояснице, с хрустальными пуговицами, с запястьями у коротких широких
рукавов, с высоким, закрывавшим затылок, атласным воротником-козырем, - знал
заранее, что все будут шутить: "Что, брат, козырем ходишь?.." Купил красные