"Марк Александрович Алданов. Бельведерский торс (Повесть) " - читать интересную книгу автора

как подобало человеку его лет: без тщательности, - но опытному глазу было
видно, что этот небрежно одетый человек привык и умеет одеваться отлично. Он
очень легко поужинал, поговорил с хозяином, - тот, очевидно, никогда не
слышал и его имени, - да, слава условна; в сущности, условно и доброе имя.
Он вышел с хозяином за ворота. Хозяин, точно чувствуя себя виноватым,
говорил, что такого отвратительного сухого ветра в Риме летом никогда не
бывает, это поздний сирокко, проносящийся чрезвычайно редко, быть может, раз
в человеческую жизнь.
Жара все-таки немного спала. Давно знакомое, ни с чем не сравнимое
очарование Рима охватило Вазари. Здесь с особой ясностью чувствовалось, что
все условно, что надо пользоваться жизнью, что и в большом, и в малом надо
жить по-своему, не оглядываясь ни на кого и всего менее на добродетельных
семейных граждан. Вазари небрежным, чуть вызывающим тоном задал хозяину
несколько вопросов. Хозяин нисколько не удивился, - привык давать гостям
всевозможные указания - и, почти не понизив голоса, посоветовал сходить к
одной очень славненькой генуэзке, недавно приехавшей в Рим и жившей совсем
близко, у реки - объяснил, как пройти, но предупредил, что эта женщина
стрега*. - "Ну, они все колдуньи", - сказал Вазари. Хотя мнение хозяина
нисколько его не интересовало, ему все же было приятно, что, несмотря на его
возраст, тот, видимо, не нашел ничего удивительного в его желании. - "Да, но
некоторые не любят", - ответил хозяин. Вазари снова поднялся к себе в
комнату. Сердцебиения не было. Он расчесал гребнем из слоновой кости
длинную, с густой проседью, бороду, - недоброжелатели говорили, что Вазари и
бороду носит под Леонардо, - спрятал в сундук деньги, захватил кинжал и
вышел в хорошем настроении духа.
______________
* колдунья (итал . strega)

Невысокая, совсем молоденькая, еще с девичьей угловатостью, женщина, с
красивыми чертами без нужды подрумяненного, умного личика, с большими, раз
навсегда изумленными глазами, с выкрашенными в черный цвет, по-генуэзски,
зубами, очень ему понравилась. Она действительно оказалась стрегой и скоро
ему в этом созналась, добавив, что ее сестра - сибилла, а тетка - фата
моргана. Вазари, хорошо знавший женщин веселого поведения, нисколько не
возражал, не делал вида, будто поражен или принимает сообщение в шутку, и
равнодушно поддакивал: фата моргана, так фата моргана. Стрега торговала
разными полезными снадобьями; в красивом бронзовом ящичке у нее оказались
берцовая кость, кусок человечьей кожи, подошва, срезанная с сапога
покойника, детский пупок и несколько волшебных мазей разного назначенья.
Никакого снадобья Вазари не купил, но ящичек зарисовал в записной книжке.
Узнав, что он живописец, стрега обрадовалась и попросила написать ее: ей
давно хочется, так хочется, иметь свой портрет, хороший, настоящий. Вазари
засмеялся. В этой милой молоденькой женщине, неизвестно почему занимавшейся
таким ремеслом, было то самое, что когда-то было в нем, а может и еще
сохранилось: страстная любовь к жизни, желание взять от нее все что можно.
Он с улыбкой подумал, что, верно, она и свое ремесло стреги знает
превосходно и что она своими руками готова была бы задушить других стрег.
"При вечернем свете нельзя, я приду завтра", - сказал он весело.