"Марк Александрович Алданов. Бегство (Трилогия #2) " - читать интересную книгу автора

озабоченным видом, обращал их внимание на "чрезвычайно любопытный
документик, Третий универсал Центральной Рады". Приятели изумленно его
переспрашивали: никто не знал ни что такое Рада, ни что такое универсал, ни
какие были два первые универсала. Семен Исидорович отвечал на эти вопросы
быстро и сбивчиво.
- Это не суть важно, - говорил он, показывая документ, - и не в словах
дело. А вот обратите, дражайший, внимание: "не отделяясь от республики
Российской"... и "силами нашими оказать помощь всей России". Это не фунт
изюма!

IV

Свадьба Муси была отложена на неопределенное время, что очень волновало
Мусю. Она по-прежнему была влюблена в Клервилля. Тем не менее ей порою было
с ним трудно и даже скучно. Приходилось подыскивать темы для разговора.
Этого с Мусей никогда не бывало: она со всеми говорила, как Бог на душу
положит, и всегда выходило отлично, - по крайней мере так казалось и ей, и
ее друзьям.
В мире внешнем от того, что все называли блестящей победой Муси,
оставались уже привычные радости: так, Глафира Генриховна лишний раз
пожелтела, когда ей сказали, что Клервилль единственный наследник 72-летней
богачки-тетки. "Это, конечно, приятно, но я все-таки не могу прожить жизнь
назло Глаше", - говорила себе Муся. Из-за войны и политических событий почти
не было приготовлений к свадьбе, подарков, заказов, скрашивающих жизнь и
убивающих время. В мире же внутреннем над основой влюбленности (часто не
менее страстной, чем прежде) у Муси росли неожиданные чувства. Спокойного
уверенного счастья не было. Ей трудно было бы себе сознаться, что в ее
сложных чувстах над всем преобладал страх, - страх перед тем неизвестным,
что ее ждало.
- Когда же "enfin seuls"?* - ядовито спрашивала Глаша.
______________
* Наконец одни (фр.)

Муся смущенно смеялась.
- На следующий день приходи за интервью, - говорила она как бы небрежно
и тотчас меняла разговор. Об "enfin seuls" Муся думала дни и ночи. Бывали
минуты, когда ей хотелось, чтобы брак ее расстроился, но расстроился сам
собою, лишь бы не по ее собственной воле. "Пусть все будет и дальше как было
до сих пор!" - иногда со страхом и отчаяньем говорила себе Муся, забывая,
как прежде тяготилась своей беззаботной жизнью. Это настроение быстро
проходило - Муся сама себя ругала "неврастеничкой" и "психопаткой". "Но ведь
я была влюблена?" - спрашивала себя Муся и с ужасом себя ловила на этом
"была". "Да нет же, и теперь все как раньше", - решительно твердила она. Все
и в самом деле было как раньше, однако не совсем как раньше. Сомнения в
успехе рассеялись, дело было закреплено. Клервилль стал как бы ее
собственностью. Теперь надо было научиться тому, как с этой собственностью
обращаться.
Больше всего Муся боялась за Клервилля, боялась, что он в чем-либо
поступит не так: "сразу разрушит все", - тревожно думала она. Порою, когда
они оставались вдвоем, ей стыдно было смотреть в лицо жениху, - она боялась