"Марк Алданов. Убийство Урицкого" - читать интересную книгу автора

сведения об убитом им человеке. То, что я пишу, не история; а источник для
нее. У историка будут материалы, каких я не имею. Но и у меня были
материалы, которых он иметь не будет, он, никогда не видавший ни
Каннегисера, ни Урицкого [1].
По разным причинам я не ставлю себе задачей характеристику Леонида
Каннегисера. Эта тема могла бы соблазнить большого художника; возможно, что
для нее когда-нибудь найдется Достоевский. Достоевскому принадлежит по праву
и тот город, в котором жил и погиб Каннегисер, страшный Петербург десятых
годов, самый грешный из всех городов мира...
Скажу лишь, что молодой человек, убивший Урицкого, был совершенно
исключительно одарен от природы. Талантливый поэт, он оставил после себя
несколько десятков стихотворений. Из них были напечатаны, в "Северных
записках" и в "Русской мысли", шесть или семь отнюдь не лучшие. Многое
другое он мне читал в свое время. Его наследия мало, чтобы посвятить ему
литературно-критический этюд; вполне достаточно, чтобы без колебаний
признать в нем дар, не успевший развиться. Не знаю, сколько именно
"пролетарских поэтов" породила большевистская революция, " об их шедеврах
что-то не слышно. Вот зато другой, очень неполный список: казнен Гумилев,
один из самых крупных талантов последнего десятилетия; казнен
девятнадцатилетний князь Палей [2], в котором компетентный человек, А, Ф.
Кони, видел надежду русской литературы; казнен Леонид Каннегисер...
Но, говоря об исключительных дарованиях убийцы Урицкого, я имею в виду
не только его поэтические произведения. Он всей природой своей был на
редкость талантлив.
Судьба поставила его в очень благоприятные условия. Сын знаменитого
инженера, имеющего европейское имя, он родился в богатстве, вырос в
культурнейшей обстановке; в доме, в котором бывал весь Петербург. В гостиной
его родителей царские министры встречались с Германом Лопатиным, изломанные
молодые поэты " со старыми заслуженными генералами.
Этот баловень судьбы, получивший от нее блестящие дарования, красивую
наружность, благородный характер, был несчастнейший из людей. О подобных ему
сказано у летописца: "никто же их бияше, сами ся мучаху".
Мне были недавно даны выдержки из оставшегося после него дневника.
Расстрелян тот, кто писал дневник, расстрелян и тот, кто уберег его в дни,
последовавшие за убийством Урицкого [3]. Чудом уцелели и попали за границу
эти записки, с которыми связано воспоминание о погибших людях.
Помнится, Михайловский заметил, что только очень одинокие люди могут
вести дневники. Вернее было бы сказать: очень одинокие или очень несчастные.
Мария Башкирцева, например, уж никак не жила в одиночестве. Но в своей жизни
она не насчитывала ни одного дня без мучений. Почему" Она тоже спрашивала;
почему"

Pourquoi, pourquoi dans ton oeuvre celeste
Tant d'elements si peu d'accord! [4]

Я не буду говорить подробно о дневнике Леонида Каннегисера, во многих отношениях поистине поразительном. Он начал свои записи в 1914
году " первая помечена 29 мая. Война застала его " в Италии "
шестнадцатилетним мальчиком. Ему страстно захотелось пойти на фронт
добровольцем. Родители его не пустили. Как всех мальчиков, его тянуло на
войну именно то, чего на войне нет. Но было еще и нечто другое.